Книги
Нерожденный
– Мы можем… можем… можем…
– Идите, и готовьтесь сражаться, убивать и умирать. Чтобы в этом мире жили люди – настоящие люди, не отравленные ядом золотых змей, – змеи должны умереть: все, и змеи, и змеёныши. Идите, воины-самураи, воины-мангусты. Я сказал главное – остальное расскажут вам ваши наставники-сэнсеи, уже испытавшие в бою оружие богов.
Оставшись один, человек в чёрном кимоно ещё какое-то время сидел в расслабленной позе. Потом встал, вышел из храма и, закрыв глаза, поднял лицо к небу, подставляя его солнечным лучам и порывам ветра, пахнущего морем. Тихо шелестела листва, еле слышно журчал ручей в саду камней. Постояв так несколько минут, человек встряхнулся и глубоко вздохнул. Посмотрел на каменную статую неведомого зверя, сидевшего на задних лапах, еле заметно усмехнулся и пошёл переодеваться в повседневный костюм. Человека ждали дела – много дел.
Тамеичи Миязака одинаково хорошо чувствовал себя и в ипостаси учёного-физика, и в ипостаси духовного наставника – Того-Кто-Указует-Путь.
В японском Генеральном штабе практически не было разногласий по вопросам «Кто основной противник?» и «Куда должен быть направлен главный удар?» – четыре года войны на Тихом океане дали ответы на эти вопросы. Советский Союз рассматривался Японией как противник второстепенный, и даже впечатляющая победа русских армий над фашистской Германией не изменила точку зрения генералов империи Ямато. Русский Тихоокеанский флот был гораздо слабее Императорского флота, даже поредевшего и потрепанного, и, по мнению японских адмиралов, не представлял собой серьёзной угрозы интересам Японии на Тихом океане, её коммуникациям и островам метрополии. Не опасались самураи и русской авиации дальнего действия, тем более что с появлением «миязак» гипотетическая угроза налётов советских бомбардировщиков на японские города была сведена на нет – самолётам не пробить «щит богини». Активные же действия против России с целью захвата Приамурья, Приморья и даже всей Сибири японский генералитет не интересовали: что в итоге можно приобрести? Заснеженную непроходимую тайгу? Сибирь – край богатый, но её природные богатства надо ещё разведать и освоить, что потребует немало времени и сил. «Наступать на север, – заявил начальник имперского Генштаба генерал Умэдзу Ёсидзиро, – это всё равно что стричь кошку: визгу много, шерсти мало». К тому же у кошки имелись когти: помнили японцы Хасан и Халхин-Гол, и не переоценивали боеспособность своих сухопутных войск.
Наступление советских войск в Маньчжурии в июле 1945 встревожило самураев, но после того, как оно было остановлено излучателями, генералы империи Ямато успокоились: могучие русские танки и знаменитые «катюши» оказались бессильными перед «миязаками». Раздавались призывы «покарать северных гайкокудзинов» и «смести их, как ядовитых мух с ветки сакуры», однако это были эмоции, и не более того. Расчёты показали, что разгромить полуторамиллионную советскую армию, рассредоточенную на тысячи километров, с той же лёгкостью, с какой удалось расправиться с американским флотом на атолле Улити, не получится. На суше излучатели, в конечном счёте, сводили дело к рукопашной, а для победы в таком сражении требовался серьёзный перевес – и количественный, и качественный (число бойцов, их подготовка и оружие, безотказно убивавшее в «мареве»). Тактика применения «миязак» на суше в ходе крупномасштабной войсковой операции не была ещё отработана, и в ходе боёв приходилось считаться с риском захвата излучателей хорошо организованным и умелым противником, чего нельзя было допустить ни в коем случае.
Взвесив все «за» и «против», японское командование приняло решение продолжать наступление на восток, имевшее целью полный разгром Соединённых Штатов Америки и ликвидацию главного соперника империи Ямато в борьбе за мировое господство. Северные варвары подождут – дойдёт и до них очередь. И Квантунская армия замерла и зарылась в землю, одевшись бетоном пограничных укрепрайонов и ощетинившись излучателями, число которых неуклонно увеличивалась.
Однако на территории Китая боевые действия продолжались, приобретая всё больший размах и ожесточённость. Японцы шаг за шагом теснили армии Чан Кайши и Мао Цзэдуна, заливая кровью целые районы Китая. То, что творилась на территории многострадальной страны, захваченной самураями, напоминало времена нашествий безжалостных кочевников, некогда опустошавших Поднебесную. По течению Хуанхэ и Янцзы плыли, покачиваясь на волнах, тысячи и тысячи изувеченных трупов; самураи резали пленных и мирных жителей, остервенело насиловали женщин, закапывали людей живыми в землю, складывали пирамиды из отсечённых голов. Безудержная жестокость победителей не была для них самоцелью – по примеру Чингисхана, японцы сеяли страх, чтобы никому и в голову не пришло противиться новым завоевателям Азии, «вождям с островов». Самураи отнюдь не стремились уничтожить всех китайцев: по «нормам» средневековья, японцам нужны были не только земли, но и рабы, данники, наложницы и… воины-азиаты, которых не жалко бросить на убой в первых рядах – рецепт, проверенный веками. Заполучив сверхоружие, самураи воспряли духом: идея «Великой Азии» и господства желтой расы над всем миром из области мечтаний перешла в область реально возможного, и японский часовой на Великой Китайской стене ощущал себя частицей могучей силы, которой назначено править не только Азией, но и всей планетой.
Кромсая кровоточащее тело Китая, японцы забирались и на территорию Советского Союза. Их мобильные отряды, оснащённые передвижными «миязаками», совершали рейды в Даурию, уничтожая русские таёжные посёлки. Цель этих набегов была всё той же – посеять страх, парализующий и обессиливающий: северные гайкокудзины должны знать, что их ждёт, и смириться с неизбежным. И люди уходили подальше от границы, бросая насиженные места, и матери пугали детей страшным зверем по имени «мангуст»…
Страх, расползавшийся по всей Юго-Восточной Азии, катился приливной волной и по просторам Тихого океана: империя Ямато снова наступала, наступала быстро и победоносно. Прошло всего неделя после падения Оаху, и стотысячная американская армия на Марианах капитулировала. Японская эскадра подошла к Сайпану и предъявила защитникам острова ультиматум: «Сдавайтесь, или мы сожжём вас заживо, всех до одного». Это был блеф чистой воды – при всей своей мощи на такое «миязаки» не были способны (во всяком случае, пока), – но целая серия сокрушительных поражений сломила дух янки, и войска генерала Холланда Смита сложили оружие. Справедливости ради следует отметить, что самураи не перебили тут же поголовно всех пленных – Японии требовались рабочие руки. Зато с обессилевшими рабами сыновья Аматерасу не церемонились, приканчивая их на месте. Счёт американских военнопленных, погибших под штыками и катанами победителей, шёл на тысячи, и генерал Смит, попавший в плен вместе со своими солдатами, обратился к японскому генералу Тадамити Курибаяси с просьбой проявить человечность по отношению к пленным воинам армии США.
«Вы не воины, – ответил ему Курибаяси, глядя на американца глазами голодного хищника, – вы рабы, не нашедшие в себе мужества умереть с честью на поле битвы. И не вам, бледнолицые, говорить о человечности: вы всегда считали нас, азиатов, низшей расой и убивали нас веками, а совсем недавно вы, цивилизованные и гуманные, сожгли в Токио двести тысяч мирных жителей, стариков, детей и женщин, сбросив на них вашу сверхбомбу. Теперь пришёл наш черёд, и мы будем обращаться с вами так же, как вы обращались с нами: так, как вы этого заслуживаете». Смит посмотрел в глаза Курибаяси, в которых металось холодное злое пламя, и промолчал – что он мог сказать?
Японские войска продвигались к границам Индии. Австралия оказалась беззащитной – военная мощь США развеялась дымом, и теперь ничто не мешало японцам высадиться на северном и северо-восточном побережье Австралии. Флаги Страны Восходящего солнца взвивались над островами Полинезии – американцы отходили без боя, спешно эвакуировали свои гарнизоны или сдавались в плен, если отступать было уже некуда. Темпы наступления самураев сорок пятого года намного превосходили темпы их наступления года сорок второго – сыны Аматерасу почти не встречали сопротивления. Единственное, что хоть как-то мешало японцам в считанные недели подгрести под себя весь Тихий океан – это нехватка сил: у них попросту не хватало кораблей, самолётов и солдат, чтобы захватить и контролировать такую громадную территорию. Японцы ограничились созданием опорных баз в ключевых точках и не спешили ни развивать наступление на запад, ни высаживаться в Австралии, ни атаковать Камчатку, Северный Сахалин и Алеутские острова – осуществлять подобные операции было некем и нечем. Приоритетным считался удар по западному побережью Северной Америки – удар, который, по мнению генералов и адмиралов микадо, должен был решить исход войны. Опьянённые мощью боевых излучателей, самураи всерьёз планировали то, о чём не могли и подумать в начале войны – многосотттысячный десант в Америку, – и не отвлекались ни на что другое: ни на Австралию, ни на Индию, ни на Россию. «Крупную рыбу едят по кускам, – сказал адмирал Тоёда, – начиная с самого жирного».
Кроме нехватки сил и средств, был ещё и фактор времени. Тамеичи Миязака вылил на разгорячённые победами головы японских генералов ведро холодной воды, заявив, что он не исключает возможность создания американцами своих собственных излучателей, причём в ближайшем будущем. «Было бы большой ошибкой недооценивать гайкокудзинов, – сказал создатель «оружия богов». – У них есть и талантливые учёные, и промышленные мощности, и природные ресурсы. И есть ещё шпионы и предатели, и разного рода случайности, а если секрет Меча Богини перестанет быть секретом, я не уверен в нашей окончательной победе. И поэтому нам надо убить нашего главного врага прежде, чем он сумеет противопоставить нам равное оружие».
Любому другому высказанное вслух сомнение в победе империи Ямато обошлось бы дорого, но к словам «Великого Тамеичи», Того-Кто-Указует-Путь и Облекает-Плотью-Слов-Невысказанные-Мысли-Божественного-Тенно, военные прислушались: кто может знать о боевых излучателях больше, чем их творец-изобретатель? И если он допускает возможность того, что подобное оружие появится у янки, значит, у него есть на то серьёзные основания.
Слова Миязаки подвели черту под всеми спорами относительно плана ведения войны и направления следующего удара. Направление было окончательно определено, и в конце сентября 1945 года японские боевые корабли и самолёты появились у берегов Калифорнии и Орегона.
Осеннее утро было замечательным: умиротворённое голубое небо, солнце, не жгучее, ласковое, тёплый ветер, зелень холмов, синеющие вдали горы. «Рай, да и только, – подумал Лион, садясь в свой новенький «бьюик», блестевший чёрным лаком, – особенно после ада фашистской Германии, откуда мне удалось вырваться, чтобы не быть сожженным на одном костре вместе с моими книгами. А в Городе Ангелов действительно живут ангелы женского пола, достойные обожания за то наслаждение, которое они дарят мужчинам».
Он поднял глаза. Окно на втором этаже было приоткрыто, ветер шевелил занавеску, за которой (Лион был в этом уверен) стоит
Лион Фейхтвангер, писатель с мировым именем, с ноября 1943 года обосновавшийся в США, в пригороде Лос-Анджелеса, на вилле «Аврора», купленной за бесценок благодаря энергии и предприимчивости его жены Марты (и очень кстати подоспевшему гонорару Лиона за роман «Братья Лаутензак») был заядлым эротоманом[83] и, несмотря на свою весьма невзрачную внешность – малый рост, худоба, близорукость, тоненький голос, – и далеко не юный возраст (ему перевалило за шестьдесят), пользовался большим успехом у прекрасной половины рода человеческого и частенько ночевал не дома, а в городе, у очередной пассии, не слишком беспокоясь о том, чтобы выдуманные причины этих его отлучек выглядели хотя бы правдоподобно. Марта к безудержному кобеляжу мужа относилась спокойно, не допуская только, чтобы очередная его girl-friend слишком уж рьяно претендовала на роль «внештатной жены». Брак четы Фейхтвангер был своеобразным – «открытым», как они его называли, – и Марта тоже периодически заводила романы на стороне (хоть и не столь активно, как её супруг).
«Но этот рай под угрозой, – размышлял Фейхтвангер под мерное урчание мотора, – с Тихого океана надвигается ад. Японцы – по слухам, они изобрели какое-то страшное оружие. Никто толком не может сказать, что это такое, но рассказы очевидцев о рассыпающихся в воздухе самолётах, сгорающих кораблях и сходящих с ума людях имеют под собой реальную основу: слухи и сплетни не обратили бы в бегство вооружённые силы Соединённых Штатов Америки, сокрушившие Гитлера. И о потере Гавайских островов объявили официально – не воскресшие же японские мертвецы взяли Пёрл-Харбор. В городах по всему побережью зреет паника, люди бросают всё и уезжают в глубь страны, спасаясь от неведомой опасности. Неужели всё начнётся сначала, как в Европе в тридцать девятом? И что это за оружие?».