— Месяц, — почти хрип. — Но я сделаю все, чтобы вернуться раньше.

— Мне кажется, я буду скучать.

— Ты просто обязана скучать, — беру ее палец, который еще немного в крови, и втягиваю в рот, чувствуя металлический привкус. Она втягивает носом воздух, раскрывает губы, кусает нижнюю. Меня ведет. На осколки разбивает. Отпускаю ее палец и врезаюсь в губы, скользя по сладкой шее языком. Пальцы сами обтягивают талию, тянут на себя, впечатывая в собственный стояк, который уже выглядывает из-под шорт. Дергаюсь, когда чувствую на головке тонкие пальчики.

— Мы вроде планировали притормозить, — задыхается Маша, пока одним движением освобождаю ее от лифчика, скидываю его с плеч, рассматривая стоячие соски. Обожаю этих малышек. Разминаю пальцами…

— Арсений…

— Давай последний кусочек десерта перед долгой диетой…

— Боюсь, одним куском не отделаемся… — хихикает малышка, а у меня уже ноги дрожат. Переношу ее на стол, укладываю на спину, поднимая ноги под прямым углом. Поглаживаю до самого бедра, скользя пальцами под резинку трусиков, стягивая их по ногам. Но вместо того, чтобы снять, оставляю на одной лодыжке. Целую вторую, легко укладывая обе за головой Маши. Смотрю на открывшийся вид. Нереальный кайф и все это мое.

— Не больно? — спрашиваю, целуя торчащий сосок, наклоняясь над ней, ведя стояком по уже влажной промежности.

— Нееет, — качает головой малышка, ловит мои губы, не замечая, как я легко связываю ее лодыжки за ее головой. Она ахает, смотрит на меня во все глаза. — Арсений, это…Ты со всеми это делал?

— Поверь, ты единственная, кто способен так закинуть ноги, — провожу рукой по телу, щелкаю соски и скольжу ниже. Плоский живот. Пупок. Гладкая поверхность лобка и наконец половые губы. Черт, манит розовая плоть безумно. Раздвигаю чуть складки, ощущая, как влага сама липнет к пальцам, а я растягиваю ниточки, демонстрируя, насколько Маша возбуждена.

— Арс…

Руками она особенно шевелить не может, так что я сам развязываю шнурок шорт и спускаю их по ногам. Перешагиваю, откидывая, оставаясь без всего. Стучу каменной головкой по розовым складкам, чувствуя, как от возбуждения немеет все тело.

Вожу кончиком вокруг дырочки, дразня.

— Арс, пожалуйста, — молит моя девочка, и я даю ей то, что она хочет. Дергаю бедрами, толкая член сразу на полную длину. Ее крик отдается от стен эхом, долбит по мозгам, вынуждая сразу двигаться резко и агрессивно. Удерживать руки на груди и просто натягивать на себя скользкую гостеприимную киску. Член вибрирует, тело ноет, поясница в огне.

Мы трахаемся долго, словно наедаемся перед диетой. Я развязываю ее только, когда ловлю волны оргазма, которыми она стягивает горячим кольцом член. Переворачиваю на живот, толкаясь снова, гоняя член по влагалищу на полной скорости. Ее стоны — музыка, ее крики — кайф. Рука сама поднимается над упругой задницей, шлепая по ней и оставляя розовый след. Маша стонет громче, начиная по новой сжимать меня внутренними мышцами.

Дожидаюсь, когда пройдут последние спазмы оргазма, дергаю малышку на себя, поднимая и вынуждая обхватить себя ногами. Она пьяно улыбается, сама целует меня, удобно устраиваясь на моем члене. Медленно и нежно работает недолго, и уже через минуту я долблю ее тугое отверстие как одержимый. Накрывает волной, захлебываюсь, задыхаюсь. Врезаюсь пальцами в манящую кожу, слыша оглушительный визг на серию бешеных толчков, пока просто не заполняю Машу спермой, падая вместе с ней на стол.

Маша хихикает, пока я отхожу от крышесносного оргазма.

— Что?

— Мы похожи на тех людей, которые наедаются в последние секунды перед шестью вечера.

— Может все-таки со мной поедешь?