С чем пришлось столкнуться и что стало проблемой, так это свадебные лимузины. Можно было бы задействовать «уазики», переделанные под газогенератор, но все же решили быть ближе к народу. К местному народу. А народу были более привычны не лошадиные силы под капотом, а живые лошади. Поэтому поступили проще – занялись очередным прогрессорством и на заводе сделали четыре кареты. Все как положено! Под упряжку из четверки лошадей. С рессорами. Почему именно четыре? Так ведь князь женился сразу на трех барышнях. Везти их в одной посчитали неправильным. Значит, нужно три. И одна в резерве. В общем, первая свадьба была ярким событием, если не для всего княжества, то для окрестностей Вязьмы точно. Хотя первая свадьба такого размаха и была свадьбой князя, а значит, была событием для всего княжества. Приглашенных было как бы немного, но они были многочисленными. Княжеская семья племени голядь с окружением, прибывшим тоже с женами, Ждан и Годислав с женой из Смоленска, главы литовских родов, признавших Фомичева князем. Плюс все свои местные начальники с женами и невестами.

Свадьбу проводили по ритуалу, принятому в двадцать первом веке, с добавлением местных обычаев. Но без излишеств типа первая брачная ночь под надзором или показ испачканной кровью простыни. Ни к чему это было! У Фомичева уже дочь и два сына, так что этот обычай точно пропускался. К тому же даже для местных перебор – князь одновременно женился на трех женщинах. Перебор в том смысле, что одновременно. Но проводить это мероприятие три раза Фомичев отказался наотрез. И вот теперь сидел в окружении трех невест. Слева Лиза, справа Лина и Раса. Точнее, не сидел, а только пытался. И на обычной-то свадьбе молодым приходится больше стоять, выслушивая тосты, поздравления и здравицы в их честь, а тут – при наличии трех невест!

В итоге к концу мероприятия он ног не чувствовал, губы одеревенели от беспрерывных поцелуев невест после криков «Горько!».

Все же все имеет конец. «Пройдет и это» – так, кажется, сказал какой-то древний мудрец.

Войдя в дом, Фомичев посмотрел на своих жен, в глазах которых стоял один вопрос – как?

– Девочки! Пощадите меня! Меня это мероприятие чуть не убило! Сил нет! Можно я посплю один, а?

– Да иди уж! Спи! Муж наш, – сквозь смех проговорила за всех Лиза и, поцеловав его в щеку, подтолкнула к двери в его комнату. Но сразу уйти не получилось. Пришлось получить еще два поцелуя – от Расы и Лины.

Уже закрывая дверь, услышал голос Лизы:

– Так, девочки! А мы на кухню! Я кофе поставлю – поболтаем. И главное – подарки разберем!

«А Лиза приняла девочек и вошла в роль старшей жены! И они ее тоже приняли», – раздеваясь, отметил про себя Фомичев.

«А как мне нужно было поступить? Как правильно? Их оставить наложницами, а на Лизе жениться? Фактически это одно и то же, за – исключением одного – прав детей. Хотя тот же Святослав – сын наложницы. А значит, все правильно. Хоть и необычно», – сделал он вывод, уже проваливаясь в сон.

Проснулся Фомичев поздно. Полежал в постели, прислушался. Дома было тихо. Странно. Или тоже спят? Накинул халат. Заглянул в соседнюю спальню. Никого. Постель застлана и непонятно – спал ли тут кто? Спустился на кухню. На обеденном столе лежала записка Лизы:

Вот оно, начало семейной жизни. Потрогал самовар. Еще горячий. Налил чаю и уже начал сооружать бутерброд, когда за окном раздался звук подъезжающей машины. Через минуту в доме стало тесно и шумно. Через час, когда все успокоилось, уже заканчивая завтракать, Фомичев обратился к младшим женам:

– Лина и Раса! Вы вчера видели своих родственников на свадьбе? Точнее, родственниц – жен Гинтовта?

– Конечно!

– Обратили внимание, как они изменились?

– Да! Они стали настоящими женами князя.

– Вот если вы станете такими же… круглыми… Да какими круглыми? Нужно называть вещи своими именами – толстыми! То… я не знаю! Вполне допускаю, что именно такими они Гинтовту и нравятся, но я не Гинтовт. Кто станет похожей на жен моего друга Гинтовта – я забуду дорогу к ней в спальню. Это понятно?

Раса, услышав это, поперхнулась булочкой. Лина с жалостью посмотрела на плюшку и отложила ее в сторону.