Если бы этого не произнес, выражение лица Слоан подсказало бы мне.

Зелеными глазами, острыми, как лезвие ножа, она пронзает меня и говорит:

— Значит, я тебе действительно нужна? Для чего именно?

Я рычу:

— Для тренировки в стрельбе по мишеням.

У нее жесткий взгляд. Немигающий. Нервный.

Она еле слышно спрашивает:

— Гангстер… ты в меня влюблен?

— Нет...

— Потому что никто не стал бы винить тебя, если бы ты в меня влюбился.

— Господи. У тебя не в порядке с головой.

— И я говорила тебе, что это произойдет.

Я кричу:

— Этого не было! Ничего не произошло!

— Нет?

Слоан встает и подходит ко мне. Я делаю шаг назад, затем молча проклинаю себя и остаюсь на месте, когда она приближается.

Когда Слоан останавливается, то стоит так близко, что я чувствую запах шампуня, которым она мыла волосы. Моего шампуня. И запах моего мыла, его аромат на ее коже. И моя рубашка, которая на ней надета.

И мои трусы, если только она их не сняла.

Черт, она что, сняла их? Она голая под моей рубашкой?

Глядя мне в лицо, Слоан говорит: