— Йес, сэр! Что значит тренированный ум! — ухмыльнулся Пятницкий.

Апполинарий покачал головой:

— А убивал-то кто?

— А ты еще не понял?

Колышев медленно поворачивается к Марии, брови ползут вверх, лицо вытягивается, глаза распахиваются:

— Тоже ты!?

Девушка движением пальцев отбрасывает волосы с шеи, появляется короткая полоска шрама.

— Помнишь, рассказывала? Так вот, я не все рассказала, — раздается хриплый голос. — Было еще кое-что, о чем даже вспоминать больно, не то что говорить. С тех пор и «чурки», и «грызуны» для меня на одно лицо. Ненавижу их и буду ненавидеть до конца жизни!

— Видишь, Колун, в случае с вагончиком наши интересы — мои и Маши, совпали к обоюдному удовлетворению. Итак, подытожим: крючок крепок, сорваться невозможно, а посему не трепыхайся, иначе угодишь прямиком в тюрьму особого режима на всю оставшуюся жизнь. Разумеется, я понимаю возникшие трудности, но все вместе мы их преодолеем.

Последнюю фразу Пятницкий произнес мягко, почти по-отечески. Даже встал с дивана. В трусах и с пистолетом получилось комически. Апполинарий хмыкнули и отвернулся.

— Э-э … да, вы правы, надо одеться, — согласился Пятницкий.

Его одежда тоже в беспорядке разбросана по полу. («Эк трахаться припороло-то! — подумал Апполинарий, глядя, как подполковник собирает белье. — На ходу, что ли, драл»?)

— Ты неплохо живешь, оказывается, Машенька, — произнес Апполинарий, обводя взглядом квартиру. — Я думал, у тебя конура коммунальная. Или вовсе с предками обитаешь.

— Это не моя квартира, — сухо ответила девушка.

— А чья? — удивился Колышев.

— Служебная блат-хата, — жизнерадостно отозвался Пятницкий. Он как раз надел штаны, пальцы неспешно нащупывают пуговицы на ширинке. — Проще говоря, конспиративная квартира, предназначенная для встреч с агентурой. Такие в обязательном порядке есть у всех спецслужб и МВД тут не исключение. И мебель тут казенная, и все, все, все! Иногда в таких хатах живут молодые опера, пока постоянное жилье не предоставят. Но чаще все-таки используют по прямому назначению. Для Маши сделали исключение — моими хлопотами! — и она тут проживает постоянно.

Апполинарий еще раз оглядел обстановку, преувеличенно внимательно посмотрел на роскошную двуспальную кровать, покачал головой и хмыкнул. Потом долгий взгляд замер на лице девушки.

— Чего вытаращился? — озлилась она.

Быстрым движением достает сигарету, щелкает зажигалка, по комнате плывет запах тлеющего табака. Пятницкий, наконец, застегнул ширинку, блуждающий взгляд останавливается на полотенце, небрежно свисающем со спинки дивана.

— А не умыться ли мне? — бормочет он и направляется в ванную комнату.