– Сына?

– Старший, год назад. Мне не докладывают. Они, вроде, собирались взорвать мост. Из шести человек вернулись трое. С тех пор Воронов пропадает в лесу словно волк, придет, отдохнет и снова уходит. Он по локоть в крови. В этот раз притащил вас. Судачат, что вы похожи на его сына Николая, поэтому до сих пор живы.

– А я похож? – сжался Рудольф.

– Совершенно нет, – слабо улыбнулся ассистент. – В мысли Воронова не забраться. Опасайтесь его, не верьте ему, – он встал, подошел к столу и принялся сосредоточенно чертить на обрывке бумаги. Вернулся, сунул аккуратно сложенный листочек, и прошептал:

– Спрячьте, спрячьте немедленно, иначе нас обоих ждет смерть. Я нарисовал план деревни с ориентирами, приблизительно, как смог, я не географ. Если сумеете убежать, обещайте вернуться за мной. Скажите немцам, что я не такой как они. Обещайте.

– Обещаю, – выдохнул Руди, пряча бумагу во внутренний карман.

– Спасибо, а теперь уходите, – сбивчиво зашептал унтерменш. – Нам нельзя разговаривать, кругом уши, а я… я хочу жить. Идите и помните о своем обещании. Больше ни слова.

Рудольф проскользнул за дверь. Странный человек. Можно ли ему верить? А есть другой выход? По углам кухни сгустились чернильные тени, дрожащий свет едва теплящейся лампы прыгал по стенам. Хозяина нет, наверное спит, на столе пустая бутылка и остатки еды. Руди подобрался поближе, удостоверился, что никого нет, и взял нож с расколотой, наборной рукояткой и длинным, сточенным до шила лезвием. Сталь вселила уверенность. Теперь вооружен и опасен. Унтерменши странные люди, позволяют пленникам свободно передвигаться где вздумается. Можно поискать что-нибудь посерьезнее, но жадность губит.

Руди тихонько выбрался на улицу. От ночного холода развороченная челюсть заныла с новой силой. Темнотища хоть глаз коли, совсем рядом шумел спящий лес, выводили трели сверчки, на хмуром небе повисла белая луна, скрытая рваными клочьями облаков. Где теперь искать свои любимые нары? Стрелок интересный такой, ушел и трава не расти.

– Ну наконец-то! – раздался из темноты тонкий, девичий голос. – Я думала тебя там замучили.

– Ты? – удивился Руди, заметив Катерину, сидящую на лавочке рядом с крыльцом.

– Папка велел тебя встретить, – девчонка шмыгнула носом. – Говорит, заблудится гость дорогой, пропадет.

– А он где?

– Понятия не имею, он передо мной не отчитывается, – Катерина встала и одернула курточку.

– Замерзла? – спросил тронутый заботой Рудольф.

– Я тепло оделась, – сообщила из темноты девочка. – Тем более холод полезен, в холоде мясо лучше хранится. Пошли.

–В дом можно было зайти.

–Ненавижу больницу, – беспечно отмахнулась Катерина, едва не попав Рудольфу в лицо. – Лучше звездами любоваться, и воздухом подышать. Сон крепче будет.

– Это разве больница? – наиграно удивился Рудольф. – Вот у нас, в Эккентале, больница так больница, три этажа, все белое, высокие окна, море света.

– Как во дворце? – наивно поинтересовалась Катенька.