Он шагнул к Валентине. Тот был настолько охвачен всепоглощающим ужасом, что казалось, еще чуть-чуть – и он брякнется в обморок. Макс с легкостью подхватил его на руки и, склонившись, неожиданно лизнул окровавленную грудь любовника.

– Не убивай меня, – прохрипел Валентина. Его и без того бледное лицо приобрело грязно-пепельный оттенок. – Прошу тебя…

– Испугался? – с деланым сочувствием поинтересовался Макс, занося любовника на кухню. – Не ссы.

Он буквально швырнул Валентину на стул и небрежно кинул ему рулон бумажного полотенца.

– За… зачем ты это сделал? – проскулил гей, трясущимися руками размазывая по животу кровь. Он попытался развернуть полотенце, но его пальцы так дрожали, что он выронил рулон. Разматываясь белой лентой, тот покатился к холодильнику. – Я ведь люблю тебя!

Макс уставился на него как на круглого идиота.

– И я тебя люблю, – нежно промурлыкал он, поднимая с пола раскатанное полотенце. Кое-как свернул его обратно, после чего достал из верхнего шкафчика аптечку. – А еще я знаю, что ты обожаешь боль. Разве тебе сейчас не больно? Нет? Так я могу раздвинуть края раны и натереть твою плоть солью с перцем…

Валентина всхлипнул, сгорбив плечи. Все происходящее казалось ему каким-то диким, чудовищным кошмаром, по сравнению с которым сон про пса-людоеда казался безобидной детской сказкой.

– Ты ноешь как жалкая собачонка, – усмехнулся Макс, сметая все со стола. Блюдца, тарелка с заветрившейся ветчиной и сыром, недоеденный пакет с чипсами, сигаретная пачка, две чашки и солонка – все с грохотом полетело на пол. – Я вскрыл только эпидермис, глубина не более двух миллиметров. Дерму я не задел. Если бы я хотел тебя разделать, то взял бы мачете. И сейчас ты валялся бы дохлым на веранде, в обнимку с собственными кишками.

– Это бесчеловечно. Я истекаю кровью, – разлепил губы Валентина. Очевидно, доводы агрессивного любовника показались ему неубедительными. – Мне нужно в больницу…

Пока он хныкал, пуская сопли, Макс с невозмутимым видом сполоснул руки, после чего надел резиновые перчатки. Затем он расстелил на кухонном столе марлю, аккуратно разложив на ней тампоны, пузырек с хлоргексидином, хирургические иглы и нити.

– Я заштопаю тебя, – заявил он Валентине, когда все было готово. – Заодно попрактикуюсь. Извини, маски нет. Будешь дышать моим перегаром вместо анестезии.

Гей поднял на него тусклый взгляд.

– Ты сможешь? Ты не оставишь меня умирать?

– Конечно, – подтвердил Макс, обезоруживающе улыбаясь. – Ведь я все-таки будущий хирург. Правда, у тебя останется небольшой шрам. Впрочем, ты и так весь исполосован, одним больше, одним меньше…

Тонкие губы Валентины изогнулись в слабой улыбке.

– Я люблю тебя… Но прошу… Не делай так больше. Пожалуйста.

– Конечно, – ухмыльнулся Макс. – Давай, укладывайся, детка.

Перед рассветом Макс проснулся от кошмара.

Ему снилось, как за дверью что-то скрипит. Будто… кто-то скребется, пытаясь проникнуть внутрь к ним в спальню.