Он хотел добавить что-то еще, но замер, устремив взгляд на старую сосну. Валентина с равнодушным видом проследил за взором любовника.

– Там тоже ловушка? – наконец спросил он, видя, что Макс застыл в полной неподвижности.

Парень посмотрел на Валентину так, будто видел его впервые в жизни, затем, словно вынырнув из липкого оцепенения, нервно усмехнулся:

– Нет. И я не знаю, кто приколотил эту рухлядь. Сюда вообще редко кто заходит, рядом болото. Надень перчатки и подержи.

Он протянул гею вырывавшуюся из рук ворону, и тот, с трудом скрывая неудовольствие, взял птицу. Ворона встрепенулась, возмущенно каркнув, и в воздухе поплыли иссиня-черные перышки.

Между тем Макс приблизился к скворечнику.

– Ты чего? – озадаченно спросил Валентина, сдувая жужжащего перед носом комара. Было видно, что ему явно надоело тут торчать и гей с превеликим удовольствием вернулся бы обратно в дом.

– Мне показалось или?… – пробормотал Макс, заглядывая внутрь скворечника. – Я услышал какой-то звук. Будто что-то прошуршало…

Помедлив, он сунул руку внутрь. Неровно прорезанное отверстие поглотило ее, словно гротескный капкан.

– Максим, пошли домой, – заканючил Валентина, не без труда удерживая в руках ворону, которая не оставляла настойчивых попыток освободиться.

– Сейчас, – хрипло ответил Макс, судорожно елозя пальцами внутри скворечника. – Сейчас идем.

По гладко выбритому виску молодого человека заскользила горячая струйка пота.

«Ты что, сбрендил? – зашептал внутренний голос. – Там ничего нет!»

– Бред какой-то, – тихо произнес он, вытаскивая руку назад. Ойкнул, когда в запястье что-то впилось. – Твою мать!

– Что там?! – испуганно залепетал Валентина, побледнев. Его пальцы непроизвольно разжались, и ворона мгновенно воспользовалась этим секундным промежутком. Взмахивая крыльями и хрипло каркая, она поднялась вверх и скрылась среди густых ветвей.

Макс резко выдернул руку и, сорвав перчатку, раздраженно уставился на крошечную точку, которая краснела на коже возле большого пальца.

– По ходу, заноза, – хмуро предположил он, надавливая на ранку. Наружу выступила бусинка крови, и Макс вытер ладонь об джинсы. – Или гвоздь.

Он с недовольством посмотрел на гея, который растерянно глядел на кроны деревьев.

– Эх ты, – раздраженно процедил Макс. – Растяпа. Ох и Ах пошли в поход…

Он повернулся к скворечнику, и его крупное лицо исказилось от злобы. Отойдя на пару метров, он, подобравшись, внезапно подскочил словно распрямившаяся пружина, с глухим треском разворотив скворечник ногой. Посыпалась сырая труха, сгнившие доски развалились, как набухший от влаги картон.