Сложились уста и разомкнулись – и пронесся звук; звук стал слогом, слог – словом, и имена богинь услышал мир!

Одна дала любовь и страсть. Другая – ревность и ненависть.

Одна дала прощение. Вторая месть в сердца вложила.

Их две – Дух один и два лица. И дали они людям чувства, разум дали, богов и духов миру подарили, заклятьям научили и требы класть! И дочерей своих к Великой Книге Таинств подпустили! Читайте и учитесь у природы.

Их две – Дух один и два лица, два имени в одном. То День и Ночь. То Лето и Зима. То Жизнь и Смерть».

Выбранная Жанной сторона – темная. Она приверженка Ночи, и на этом поприще добилась немалого…

Возвращалась. Шла не оглядываясь. Издали за спиной заслышала вой. Остановилась, прислушиваясь.

– Чтоб тебя черт побрал! – возмутилась вслух, даже зубами от расстройства скрипнула.

Примета плохая…

А жизнь-то, в общем, налаживается. После выпускного несколько дней прошло. В режим вошел – облегченный, больше на каникулярный похожий, но все же режим. Подтверждение о том, что по баллам в институт на бюджет прошел, еще до выпускного получил. Теперь вот время было документально все оформить и до начала занятий отдыхать от трудов праведных, в самом себе поковыряться. А непоняток все больше набиралось. Что-то с ним не так, а вот что – умереть не встать – ясности никакой. И главное, спросить не у кого.

В зеркало глянет – фейс точно его. Вот только почему простоватое выражение на лице поменялось? А еще привычная худоба, костистость убралась. Щеки жиром не заплыли, но контуры сгладились. И глаза… Взгляд изменился. Цепкий. Оценивающий. Слегка насмешливый, будто в зеркало не на себя любимого смотрит, а на человека со стороны. При этом, изучая все перемены, произошедшие с ним, спокоен как удав.

Про мышцы на всем теле и разговора нет. Такое ощущение, что он в «качалку» лет восемь ходил и смеси ложками жрал не запивая. Не Шварценеггер, конечно, под кожей мышцы – сплошные жилы, на животе – рифленка, как на стиральной доске, былой сутулости и в помине нет, но все же…

И снова здорова! А тату откуда взялась? Ну откуда? Ладно бы что-то стильное наколол или накололи. А то ведь даже не иероглифы, не руны! Рисунок с буквицами… Н-да! Информации нет!

На все остальные неразрешенные вопросы ответов тоже нет. Вот почему каждое утро добрый мальчикодуванчик ни свет ни заря как ужаленный подскакивает, а поднявшись, норовит на зарядку сбежать? Так ведь и последующие действия напрягают. Чувствует, что пробежки ему мало, а разминка превращается в чуждый для него комплекс физических упражнений, проводимых на автомате мышечной памятью. Он что, ушуист какой? Боец смешанных единоборств подпольный? Нет. То, что его тело, помимо сознания, на спортивной площадке вытворяет, на китайскую гимнастику не похоже.

Собачники – это те, которые ранние птахи, выгуливающие своих четвероногих питомцев так, чтоб на работу пораньше успеть, – глазеют на новоявленного спортсмена с неподдельным интересом. Не часто увидишь, чтоб человек так над собой измывался, выкручивая тело как гуттаперчевый, при этом наращивая скорость движений, финтов и уклонений. Попробовал раз забить на утренний моцион – пожалел об этом. Весь день насмарку. Скучно и грустно стало, даже информация из соцсетей по интересующей Сергея теме серой показалась. Вот то-то и странно!

Засыпая после насыщенно прожитого дня, решил: с таким положением дел мириться нельзя, нужно что-то предпринять, и чем быстрее, тем лучше. Вон в центральной библиотеке умных книг по психологии сколько! Если ко всему, с ним происходящему, с умом подойти, уверен: хоть какой-то ответ найдется. А если ничего не делать, запросто и в дурку загреметь можно.

Сон мягким покрывалом укрыл сознание, заставил расслабиться.

Утро само по себе оказалось для Рязанцева неожиданным. На удивление поздно проснулся, услышав, что пришедшая Стефания Германовна гремит в прихожей ключами. Ну а кто еще?

Глянул на часы. «Ё-о-о! Вот это я поспал! Девять с копейками. Опять весь день плющить будет».

На ноги подхватился. Вспомнил: «В библиотеку!»