— Мой.

— Серьезно? — дурацкая улыбка на лице вырисовывается сама. Не успеваю себя сконтролить.

— А ты думал, зачем я вернулась? Вот, — смотрит на коляску, — нагуляла, и под родительское крыло.

— Ты к себе слишком критична.

Оля пару секунд смотрит мне в глаза. Внимательно. Поправляет воротничок поло, нервно поджимая губы.

Наличие у нее ребенка для меня что-то меняет? Ответить сложно, честно говоря.

— Я пошутила, — отводит взгляд. — Это сестры. А вот и она, — взмахивает рукой приближающейся к нам девушке. Короткостриженая брюнетка.

— Оль, я все. Майю кормить нужно. Здравствуйте, — бегло смотрит в мою сторону.

— Хорошо. А, Есь, я ей молоко перед прогулкой давала, — спохватывается Грицай. — Она потом икала…

— Это бывает, не переживай. Ладно, мы пойдем, — надавливает на ручку коляски, — не будем вам мешать.

Пока они выясняют, кто, куда и с кем пойдет, успеваю достать телефон. Быстро глянуть фотку жены Панкратова. Один в один, только не рыжая. Конспирируется, видимо.

— Это не то, что ты… — Оля осекается. Снова смотрит на меня. — У тебя что-то срочное?

Чувство такое, что она вот-вот сквозь землю провалится.

— Да так, увидел, подошел поздороваться. Редкое имя.

— Что?

— У сестры редкое имя. Полностью как? Есения, да?

— Ага. Губу только закатай, она замужем.

— Я и не претендую. Не надо ревновать.

— Боже, Бушманов, что за дешевые подкаты? — Олька вспыхивает. Краснеет.

— Никаких подкатов. Сугубо деловые отношения.