Я подскочил на стуле с криком:
– Нет!
Ангелы набросились на меня и усадили на место. Когда я снова смог видеть происходящее, Крошка уже отогнул назад головку Никсона и получил плоскую конфетку. Он поднес ее ко рту и осторожно уложил на язык. И послушно проглотил. На лице у Крошки отобразилось сосредоточенное внимание к происходящему внутри него.
Судя по всему, все ожидали, что дальше случится нечто ужасное, я же просто стонал. Теперь, даже если я сумею сбежать отсюда, этот здоровенный окорок всюду потащится за мной. Что за непруха!
Но пока что ничего не случилось, и суд надо мной, или что бы это ни было, продолжился.
Чуть погодя леди Саншайн, видно, устала от происходящего, потому что вынесла внезапный и ясный вердикт:
– Есть только один способ определить вину этого человека: закинуть его Синим Оусли. И тогда он расскажет нам всю правду! Пристав, тащи сахар!
В объятиях Ангелов, которые держали мне руки, я глядел, как судейский топает ко мне и несет на бумажной салфетке сахар.
Неожиданно леди Саншайн объявила:
– Да, кстати, я приговариваю Мунчайлд к десяти годам жесткой проституции, с перерывами на
Мунчайлд завыла. Я открыл рот, чтобы утешить ее, и в тот же миг туда закинули кислоту и захлопнули мне челюсти.
В течение нескольких следующих минут я усиленно пытался держать свой разум на поверхности, чувствуя, как меня стремительно прихватывает ЛСД.
Но то, что случилось потом, сильно меня удивило, и я мысленно расслабился.
Этот кислотный трип лишь на миллионную долю походил на странность Моноблока. Но благодаря технике, полученной от кальвиний, и моей тренировке в Космическом Яйце я вскочил на кислотную волну, словно профессиональный серфер на внезапную приливную волну высотой в человеческий рост.
Неожиданно мне открылись все шесть дополнительных измерений.
Изогнувшись, я двинулся ката и завтверх, прямо из рук Ангелов.
Я стоял на столе с вещественными доказательствами. Все присутствующие застыли, их глаза лезли из орбит. Я схватил пец-конфетницу и йо-йо.
– Пол, ты вернулся! – хором завопили внутри струны кальвинии.
Затем я отступил бафт и вчервниз и оказался рядом с Мунчайлд. Я бросил пец-конфету в ее открытый от удивления рот. Она поспешно проглотила лакомство.
Оглядев этот безумный суд, этот погребальный костер всех моих надежд, я сумел придумать и приказать йо-йо только: