— Который час?
— Восемь. Надо поторопиться.
— Брось свою колымагу здесь. Сядешь за руль моей машины. Я уже принял на грудь, мне нельзя управлять даже велосипедом.
— Может, мне вас довезти? — спросил молодой человек.
— Нет, Афоня, оставайся за хозяина, следи за палтусом, мы скоро вернемся. Познакомлю тебя с моей дочерью. Красавица! Хотя сам я видел ее только на фотографиях.
Дмитрий с почтальоном направились к гаражу, и через несколько минут из него выехал шикарный лимузин.
— Садись за руль, Петрович, и не дрейфь, этой штукой управлять легче, чем твоей колымагой. Привезешь нас из аэропорта и свободен. Три сотни долларов за услугу. Ну что стоишь как истукан! Мы опаздываем.
Петровичу подлили скипидару в одно место, и он занял место водителя.
— Удачи, Афанасий. До завтра.
Художник с тоской смотрел вслед автомобилю: дома его ждала спящая красавица.
Кристина открыла глаза. Она жива — это главное. Больничная обстановка ее не удивила, она к ней готовилась. Боль проявилась не сразу. Над ней склонилась женщина в белом чепчике.
— Вы меня слышите?
— Слышу. И очень хорошо. Что со мной?
— Рентген показал перелом локтевого сустава правой руки, ключицы и трех ребер. Есть подозрение на сотрясение мозга, но сейчас сказать трудно. О царапинах и ушибах говорить не приходится, их не пересчитать. Голова каким-то чудом уцелела. Могло быть хуже.
— Догадываюсь. Который час?
— Четверть одиннадцатого.
— Прошу вас, позвоните моему мужу, он с ума сходит.
— Хорошо.
Кристина продиктовала телефон. Врач или медсестра вышла, и Кристину тут же вывернуло наизнанку — первый признак сотрясения мозга. Тут начала проявлять свое коварство боль. Кристине показалось, что ее сломали пополам, а потом раздробили каждую косточку.
Вернувшаяся медсестра застала стонущую облеванную женщину с безумным взглядом.