– Что ты предлагаешь? – нахмурился Юра. – Разменивать эту квартиру я не собираюсь.
– Похоже, на мои интересы тебе наплевать? – Я встала. – Ладно! Мне пора собираться. Давай обсудим этот вопрос после моего возвращения.
– Куда ты собралась? – поинтересовался Юра.
– На кудыкину гору. – Мне вдруг стало весело. – Вернусь месяца через два, тогда и поговорим.
– Она ж над нами издевается! – неожиданно подскочила на кресле Лизонька. – Она из тебя веревки вьет! – Затем девица окрысилась уже на меня. – Ты, чувырла лохматая! Подписывай документы, кому говорят! А то вообще на улицу вышвырнем!
Я опешила, но тут же пришла в себя.
– Юра, уйми свою жену, – произнесла я с расстановкой. – Я пока здесь хозяйка и имею полное право выставить хамку за дверь.
– Я – хамка? – завопила, как резаная, Лизонька. Лицо ее побагровело. – Да я… Да я тебе…
– Где ты ее откопал? – усмехнулась я, потому что видела: Юре реально стыдно за базарный тон юной супруги. – Небось торговала селедкой на рынке? Других версий у меня нет.
– А ты умная, умная, да? – орала Лизонка: – Посмотри, на кого ты похожа? Да на тебя ж нормальный мужик посмотрит, испугается!
Я определенно могла поспорить насчет «испугается». Нормальные мужики, совсем не слюнтяи, как Юра, на меня заглядывались постоянно. Другое дело, что я их близко не подпускала. Но я ничего не собиралась доказывать девице, чье сознание наверняка сформировалось под влиянием «Дома-2» и пошлых ситкомов.
– Оля, ты же старше, – с укором посмотрел на меня бывший муж. – Она ж еще девчонка.
– Ну да, девчонка. – Я ехидно прищурилась. – А ты по возрасту ей в папы годишься. Или почти в дедушки. Впрочем, твой выбор. Только я считала тебя умнее. Ты ведь финансист. Не просчитывал, кому этот брак выгоднее?
– Я люблю Юру! – снова завопила Лизонька. – А ты его совсем запустила. Только о себе и думала. – И обняв Юру за плечи, чмокнула его в щеку. – Хорошенький мой, сладенький! Ведь она тебя загноила совсем, замучила? – И вдруг, резко сменив тон, деловито сообщила: – Я сейчас вернусь! Но пусть она тебя только тронет!
Воинственно выставив подбородок, Лизонька фыркнула, дернула плечиком в мою сторону и, подхватив рыжую, в цвет своих волос, смахивающую на торбу сумку, выскочила в прихожую, вероятно, подправить поплывшую на ресницах тушь.
Я остолбенела. Выпады Лизоньки меня не расстроили. Что с нее возьмешь, с девчонки с куриными мозгами? Но Юра-то, Юра… Нет, каков негодяй! Как он смел рассказывать гадости? Гадости обо мне, которая все положила на алтарь семейной жизни! Пятнадцать лет выплясывала перед ним, угождала… Кормила, стирала, гладила… В постели бревном не лежала и на головные боли не жаловалась, хотя уставала за день до чертиков… И вот, получила! А я еще надеялась на его возвращение… Плакала, умереть хотела…
Но как кстати оказалась бы моя смерть для этих двоих! Ну, нет, не дождетесь! Я гордо выпрямилась и смерила бывшего мужа презрительным взглядом. Никаких больше слез, уж будьте уверены! И Юре навечно закрыта дорога в мое сердце. Перегорожена забором в два бревна толщиной, а сверху усилена колючей проволокой. Все, пора поставить точку в разговоре. И, мило улыбнувшись, я ее поставила.
– Юра, – сказала я, – измена не бывает безобидной, не обманывай себя. Ты об этом узнаешь, когда изменят тебе. Но, может, ты станешь счастливее, когда постараешься сделать счастливой одну-единственную женщину. Попробуй хоть раз. Это так по-человечески. Двоих ты не осилил. И слава богу! А то я так бы и считала тебя порядочным человеком.
И направилась в прихожую.
– Ты куда? – бросился за мной Юра.