– Сделаю, обещаю, – ласково вру, незаметно нащупывая пульс. Переворачиваю старика на бок, ослабляю бабочку на шее. Если я перестарался, сейчас главный слуга отойдет в мир грез на волнах самого шикарного трипа. – Что нужно делать?
– Состязание… бумаги… там таблица, турнир, вызывай поименно… – он икает, и тут же смеется над этим. – Проигравших уносят другие участники… собак тоже они… те, кто пока не дерется… – Снова икает и снова хихикает, рассматривая ладонь. – Ох, что-то мне нехорошо. Я полежу тут недолго, ладно? Дисечка, разбуди меня через шесть минут, ладно?
– Конечно, дружище, – говорю я, осторожно вынимая из его кармана связку ключей от почти всех дверей усадьбы. Затем достаю из подмышечной кобуры пистолет. Тяжелый кусок смертоносного металла, который сую себе за пояс. Позвоночнику холодно. – Все сделаю в лучшем виде. Помнишь, я же репетитор? А мы очень-очень умные, да.
На миг его глаза стекленеют, и я понимаю, что перестарался.
Но вот взгляд снова смещается на меня, и губы продолжают шевелиться:
– Костик? Ложись ко мне, уже поздно… мне так холодно…
Молчу, наблюдая за его угасанием. А затем он вдруг спрашивает, на короткий миг рывком вернувшись в реальность:
– Денис, зачем ты так со мной?
Поднимаясь с кровати, я неспешно застегиваю пиджак и отвечаю:
– Потому что могу.
Скрежет каменных жерновов в моей голове окончательно стихает. Дом замирает в ожидании и тревоге. Но не я причина этого замешательства, а наступающий Ирлик-Кара-Байрам. На миллионный город обрушилась ночь – чтобы понять это, не нужно смотреть на часы.
Вынимаю из кармана склянку с остатками «Зажигалки».
Жидкость внутри пузырька коричневая, словно полированная гладь гроба. Словно карие глаза любимой женщины. Будто цвет дерьма. Выдержанный коньяк. Хороший ароматный табак.
Раздумываю, не оставить ли себе, если дело пойдет наперекосяк.
Ставлю на прикроватную тумбу, вздрогнув от глухого стеклянного стука.
Обойдусь. Справлюсь. Выдержу.
Хотя теперь остается самая сложная часть.
Ирлик-кара-байрам
Я успеваю в тот самый момент, когда Алиса начинает нервничать. А может, даже что-то подозревать. Сталкиваюсь с ней в проеме западной двери – хозяйка отправилась лично посмотреть, отчего задерживается ее самый верный пес.
– Эдуард отправился вниз, – беззастенчиво вру я экспромтом, закрывая за собой створку и входя в гараж. – Но затем ему придется ненадолго вернуться в постель. Нездоровится, еле на ногах стоит. Наверное, желудочная инфекция. Едва до туалета, простите, успел… Да на него смотреть страшно, поверьте!