— Не спишь, Илья?

— Не сплю.

Илья сидел в глубоком кресле. На коленях раскрытая книга. Но он не читал. Дементий Ильич сел рядом. Спросил после минутного молчания:

— Что же к нам не спустился? Я ждал…

Илья не ответил. Он не сменил позы, не поднял голову.

Они никогда не были близки. Дементий Ильич, умножая доходы, не уделял внимания жене и детям, считая, что увеличение богатства есть его первостепенная обязанность перед семьей. Только однажды осенним днем, когда Илья после долгой учебы в столице приехал домой в хрустящей форме поручика, отец впервые в жизни растерялся: его ли это сын? Потом появилась гордость!

Через год началась война… А полтора месяца назад, холодным предвесенним вечером, кто-то постучал в тяжелые ворота. Евдокия Матвеевна, услышав знакомый голос, замерла на полдороге. Дементий Ильич, выйдя вслед, увидел у калитки плачущую жену и сына. Тот был худ, небрит, в драной шинели и грязных солдатских обмотках.

Илья, неразговорчивый, закрывался в своей комнате, ссылаясь на нездоровье, или бродил по дому, ни во что не вмешиваясь, ничем не интересуясь, Дементий Ильич порывался поговорить с сыном, но всякий раз умолкал, услыша просительный шепот жены: «Погоды малость, дай ему прийти в себя, пожалей…»

— Да, я ждал тебя, — повторил Субботин.

— Что ты от меня хочешь? — тихо спросил Илья.

Дементий Ильич прошелся по комнате, подбирая слова убедительные и проникновенные.

— А что может желать отец от сына? Единственно, чтобы тот шел по отцовским стопам, продолжал отцову дорогу.

— Не поздно ли?

— Как прикажешь понимать?

— Как больше нравится.

Дементий Ильич неожиданно усмехнулся.

— Второй раз за вечер задаю такой вопрос и второй раз получаю такой ответ… Купец Митрюшин намекнул на наше мужичье происхождение. — Субботин внимательно посмотрел на сына. — Вот я и спросил.

— И что же?

— Ушел Карп Данилыч, обиделся ли, разгневался — не поймешь.

— Я не о том. — Голос Ильи стал крепче, напряженнее. Я спрашиваю, как ты относишься к нашему мужичьему происхождению?