– А вам с Екатериной Юрьевной не говорили, что если кажется, креститься надо, – это раз, и два – терпеть не могу, когда меня сватают.

Невольно включил командный голос, Никитка опять удивился – вот, оказывается, как ты умеешь говорить.

– Саш, ну все же, что тебя смущает? Может, ты не хочешь с ней сближаться из-за наличия у нее маленькой дочки? Понимаю, это большая ответственность – растить чужого ребенка.

– Совру, если скажу, что ребенок меня не смущает. Но в данном случае это совершенно не главное. Машенька мне понравилась, служба безопасности говорит, чиста, как стеклышко. Но ты понимаешь, Мил… не вспыхнуло ничего… У меня было довольно много женщин, чаще всего они вызывали чисто постельный интерес, тех, к кому я чувствовал нечто большее, можно по пальцам пересчитать. И только Таня Лазарева обрушилась на меня целым ураганом эмоций, как только ее увидел, случайно коснулся, понял, что влип по полной в настоящую любовь. А Маша, я решил, что обязан пригласить ее в кафе, поскольку она навещала меня в больнице, приносила гостинцы и так далее. Признаться, Мил, я тоже надеялся, что найду в ней женщину, которая мне нужна. Но, блин, нет… словно со своей секретаршей поужинал, она, кстати, тоже очень милая девушка.

– А вот Машеньку ты очень сильно впечатлил, – грустно сказала Мила.

– Я прекрасно это понял, она смотрела на меня глазами, полными щенячьего восторга, еще когда первый раз пришла в больницу. Видимо, на Машино очарование мной повлиял тот факт, что я как бы ее спаситель. Признаться, восхищенные взгляды англичаночки мне польстили, после семейства Лазаревых, которые смотрели на меня исключительно как на богатого говнюка, ее восторг показался приятным разнообразием.

– Сашка, ты действительно богатый говнюк. Все ясно, интерес пропал, поскольку с Машей ты не почувствовал азарта охоты… Она и так уже почти на все готова. Мужики – создания примитивные, действуют на уровне инстинктов.

– Возможно, – равнодушно пожал плечам я, не став отстаивать честь мужского рода, – а возможно, еще не отошел от чувств к… своей Розе.

– Саш, да сколько можно о ней думать! Сколько можно?! – взбеленилась Мила, а сын, которому она переодевала распашонку, снова удивился ее недовольству и даже, словно возмущаясь, что-то замычал, размахивая во все стороны руками. – И ты туда же, подумаешь, на крестного голос повысили. Саш, нет в ней ничего такого, чтобы так убиваться, видела я твою Розу, ну красивая, и что?.. Разве от такой дождешься женского участия? Постоянно бы бодались, кто главнее в семье. Ты ей слово, а она тебе десять.

– Где видела? – насторожился я.

Мила ловко застегивала кнопки на детской кофточке.

– Где-где, на твоих фотографиях со второй свадьбы, Екатерина Юрьевна когда-то показывала.

– И по фотографиям ты смогла определить Танин характер.

– Нет, характер я определила из твоих слов, если помнишь, ты мне кое-что рассказывал. Слушай, а может, твои чувства к так называемой Розе из-за того столь сильные, что тебе не удалось завершить охоту?

Грустно ухмыльнулся.

– Это тоже возможно, Мил. Хотя мне думалось когда-то – мои чувства такие сильные, потому что я встретил свою вторую половинку.

Голос предательски захрипел в конце фразы. Роза, роза… какого черта ты так надолго задержалась в моем сердце!

– Саш, но зачем Машу отталкивать, может, пообщаетесь немного, поближе, так сказать, глядишь, постепенно чувства появятся. Ведь она такая милая девушка.

– Милая, именно поэтому я счел необходимым прервать на корню наше общение. Была бы она стервой… Я, возможно, поигрался с ней немного, сделав, пока не надоест, своей любовницей. Но она, блин… хорошая девушка, точнее женщина – правильная, в каких-то взглядах похожая на Таню Лазареву, только не такая упертая.

Андалузская красавица никогда бы не стала звонить первой, даже если бы мужчина очень-очень понравился.