– Бокс на восемьдесят процентов состоит из ума и духа, и только на двадцать – из техники.

В целом я был с ним согласен. Но при этом насчет двадцати процентов я не был согласен. Но сейчас я предпочел благоразумно промолчать, чтобы не раздражать наставника. Неужели он будет грузить мне мозги теориями о ментальном превосходстве, которых я давно уже наслушался еще в двадцать первом веке? Впрочем, их будет полезно повторить, не помешает.

– Вот скажи, кто твой самый главный враг на пути к чемпионству? – продолжал расспрашивать Егор Дмитриевич. – Ты уже определил основных претендентов? Посмотрел их?

Я пожал плечами.

– Откуда же мне знать их? Разве что взять действующего чемпиона СССР и разобрать его бои?

Неистовый старик снова ударил кулаком по столу. Звякнули ложки, кружки подпрыгнули и покатились по столу.

– Какие на хрен чемпионы? Какие претенденты? Я специально спросил про них, чтобы проверить тебя. На самом деле твой главный враг – это страх. Страх поражения, страх осуждения со стороны зрителей, страх выступления на публике, в конце концов, страх победы, черт подери! Страх – вот что отделяет тебя от чемпионства.

Я хотел возразить, а потом вспомнил, как в предпоследнем бою, перед самым его началом, чуть не разрыдался в раздевалке, потому что забыл дома свои красные перчатки, приносящие, как я верил, удачу. Я постарался взять себя в руки и плюнуть на все эти суеверия и вроде бы мне удалось справиться с паникой. Правда, на ринг мне все равно пришлось выйти в других перчатках, и неудивительно, что тот бой я проиграл.

– Ага, ты вспомнил случай, когда страх держал тебя за горло, – сказал старик, внимательно наблюдая за мной. – А я скажу тебе, что на самом деле это только один из множества случаев, когда страх мешал тебе победить. И на самом деле ты даже не понимал и не замечал, когда это случалось.

Я никогда не уделял этому аспекту особенного внимания. Да, перед боем всегда чувствуешь мандраж, особенно когда не спишь накануне ночью перед соревнованиями, когда выходишь из раздевалки и залезаешь на ринг, когда первый раз встречаешься взглядом с противником. Но потом все это забывается в горячке боя, и я всегда думал, что в этом нет ничего особенного.

– Ты думаешь, что это на самом деле ничего не значит? – проницательно подметил Егор Дмитриевич. – Просто тебе на самом деле еще не доводилось драться с настоящими убийцами. Когда ты встретишься с таким впервые, ты узнаешь, что такое страх. Вот представь, что тебя поставили на бой с соперником, который провел уже сотню боев и ни разу не проиграл ни в одном из них. Он раз пять защищал свое право на титул. Он звезда бокса, самый лучший, его соперников вынесли с ринга, как перепуганных дамочек. Ты сможешь тогда преодолеть свой страх перед ним?

Я снова пожал плечами, но на этот раз более неуверенно.

– Конечно, смогу. Если уж я добрался до боя с ним, то я чего-нибудь стою, разве не так?

Но Черный ворон покачал головой.

– Нет, не так. Ты не должен так говорить, «может быть, я чего-то стою». Что это за слова такие? На самом деле, это ты должен сделать так, чтобы твой страх зажег твою задницу и заставил бегать по рингу, как бешеного пса. Ты должен использовать его, чтобы у тебя в груди разгорелся пожар, и это твой противник испугался тебя, а не ты его! «Наверное, чего-то стою»! Ты не должен так говорить! Ты должен сказать: «Я – чемпион!» Ты должен прокричать это! Ну-ка, скажи.

– Чего сказать? – недоумевающе спросил я.

– Скажи: «Я – чемпион!» – объяснил дед, с любопытством глядя на меня. – Да погромче!

С одной стороны, этот спектакль начал раздражать, но с другой стороны, мне понравилось, как дед пытается настроить на победу. Я пожал плечами, проглотил картошку, которую жевал, и сказал:

– Я – чемпион!

К моему удивлению, Егор Дмитриевич не стал настаивать дальше на повторении фразы. Он отпил чаю и сказал: