– Вы специально вводите соперника в заблуждение? Это не совсем спортивно. Деритесь достойно, или мы будем вынуждены снять вас с турнира. Пока что вам предупреждение.

Они с врачом отошли, а Худяков покачал головой.

– Мы эдак еще и с турнира вылетим. Ты вовлекаешь меня в дурацкие авантюры. Если этот раунд пройдет так же, я выброшу полотенце.

Я посмотрел в сторону Мазурова и тут же отвел взгляд. Противник не отрывал от меня глаз, будто пытался загипнотизировать. Уверен, что победа у него в кармане.

Когда объявили о начале третьего раунда, я схватил Худякова за руку.

– Не надо сдаваться. Это для меня неприемлемо. Вот увидите, этот раунд пройдет по-другому.

Худяков нахмурился.

– Довольно уже я слушался тебя. В этот раз я сам могу принять решение. Повторяю, если все будет плохо, то я…

– Все будет отлично, – заверил я и сунул капу в рот.

Мы встали в центр ринга и рефери объявил о начале поединка. Мазуров улыбался краешком рта. Толстые ноздри хищно раздувались. Он представлял себя гончей, загнавшей кролика.

И как только рефери отошел, я тут же ударил его левой рукой. Длинный прямой в голову, почти не защищенную. Мазуров совсем не ожидал этого и джеб прошел на отлично.

Развивая успех, я добавил боковой в голову, уклонился от его контратакующего удара и снова ударил левой, на этот раз в корпус. В районе печени. Туда, где он опять не ждал.

Причем ударил жестко и резко. От души, со всей силы. Не жалея себя.

Мазуров охнул и согнулся от боли. Я продолжил атаку и послал добивающий в голову. Своим правым хуком, почти что моей «визиткой».

Последующее падение противника на настил заставило зрителей задохнуться от счастья. Мои болельщики радостно закричали. Я улыбнулся им и отошел в угол. Рефери начал отсчет.

Я ждал в углу, стараясь не выть от боли. Ни в коем случае нельзя показывать, что у меня дико болит рука. Что ее разрывает жесточайшая боль.

Если бы я был в одиночестве, а не на ринге, под взглядами толпы, то просто свалился наземь, скорчившись от адской пытки. Но нет, все, что я мог себе позволить, это только слегка прижать кисть к себе и приветливо улыбаться людям.

Мол, смотрите, все отлично! Это часть задуманного плана. И стоять, стоять на месте, не падать, не валиться. Лена отчаянно хлопала мне в ладоши. За это я готов простить все ее капризы.

Чуда не состоялось. Несокрушимый Мазуров поднялся, не дожидаясь конца отсчета. Кивнул рефери, поднял перчатки к подбородку, встал в стойку.

Кинул на меня полный ненависти взгляд. Теперь он думает, что все это я сделал специально. Заманил его в ловушку. Ну, давай, по крайней мере, ты теперь будешь опасаться моей левой.