— Да, — я достала несколько верхних файлов из папки.

«Вот они» — подумала я, при взгляде на цветные снимки. Тема моего финального проекта была проста и в то же время, возможно слишком широка. «Жизнь» — мне хотелось запечатлеть в этих снимках жизнь. Яркую, беспорядочную, временами грустную, временами веселую. Мы с Жаком объездили пол Парижа, чтобы создать то, что мне хотелось показать людям. Жизнь, достойная того, чтобы потратить на нее свои годы. В ней не было общих планов или огромных пейзажей. Только мелочи. Воздушный шарик из Диснейленда, подкосившийся стул в кафе, помятый букет на дороге, большая лужа перед домом, веселый пес на заднем дворе. Именно из этого состояла наша жизнь. Не из Эйфелевой башни и восхода солнца, а из этих глупостей. Да, именно такую жизнь могла бы прожить я в этом городе. Мы бы так и ездили с Жаком в его машине с фотоаппаратами наперевес. В этих снимках была я, моя жизнь. Жизнь, которой не суждено быть.

— Все не так, — сказала я, качая головой.

Мои руки затряслись, и я начала судорожно доставать все файлы из папки. Мне хотелось сделать лучше, исправить все, что-то казалось неправильным. «Это моя работа, все не так… Вдруг они не поймут?» — в голове раздавались какие-то призрачные сомнения.

— Жак, это надо переделать, — говорила я с широко округленными глазами, — смотри тут завален горизонт, как я это покажу?

— Софи, с этим снимком все хорошо, — спокойно ответил Жак.

— А Это? Это надо вырезать, надо переснять, я успею? — я показывала Жаку фотографии, смотря то на них, то на его ничего не выражающее лицо.

— Мы проверяли все десятки раз. Ты молодец, ничего не надо исправлять. Тебе надо поспать, — Жак нежно взял мою руку в свою.

— Нет! — мой голос сорвался на крик. — А вдруг им не понравится? Вдруг они скажут, что мне лучше просто ехать домой и забыть о фотографии? Вдруг они скажут, что, сколько бы я ни старалась высоко мне не подняться? Жак, мне все вокруг говорят, чтобы я прекратила…все, я больше не могу этого слышать, — я закрыла глаза и почувствовала, как дрожат мои пальцы.

— Софи, — Жак взял мою вторую руку и позволил нашим лбам соприкоснуться, — ты не должна думать о других.

— Не могу, — я закрыла глаза и сжала руки в кулаки.

— Ты не должна. Знаешь, почему ты мне понравилась? — я слышала его тихий нежный голос, который успокаивал, был словно колыбельная. Я покачала головой. — Я сначала думал, что ты простая, что ты как все, а оказалось, это не так. Вспомни, сколько раз тебе говорили не витать в облаках? Сколько раз просили желать реальных вещей?

— Много, — тихо ответила я.

— Много, но ты ведь здесь.

— Да.

— И на шее у тебя фотоаппарат.

— Да.

— Видишь? Ты всегда продолжала тянуться вверх, желать чуть больше других. Ты не боялась, ты шла вперед, пока все стояли. Вот за это ты мне понравилась.

— Я просто хотела быть, как ты, — я подняла на него свои глаза.

— Как я?