Поправляя один снимок за другим, я думала о Жаке, о его успехах, его фотографиях. Он не мог вечно оставаться в России, со мной. Для него это было бы тупиком. Концом всего. Он не заслужил такого. Ему хотелось весь мир и даже больше. Было бы эгоистично с моей стороны пытаться запереть его где-то рядом, остановить, лишить возможности идти дальше.

— Софи, привет! — я услышала громкий бодрый голос Вадима.

— Привет, я как раз закончила, как погуляли?

Я встала из-за компьютера и потянулась навстречу лучам уходящего солнца, спадавшим в темную комнату из большого окна.

— Хорошо, — Вадим как-то странно склонил голову и нахмурил свои брови, — ты тут как?

— Работала, думаю прогуляться немного на свежем воздухе.

— О, я с тобой! — глаза моего друга округлились, а на лице заиграла улыбка, — только возьму кофту, там холодает.

Я и Вадим подхватили из своих комнат верхнюю одежду, и вышли из здания, обещая учителям вернуться к ужину. На город медленно опускался вечер.

Мы не могли сдержать улыбок при взгляде на оживленные улицы, на людей, шедших по ним. Ночью Париж менялся, загорался самыми разными огнями. А в центре всего этого Эйфелева башня. Самая яркая.

Мне захотелось жить здесь. Именно в этот момент, когда где-то вдалеке раздавались красивые голоса скрипки, а в соседнем кафе уютно звенели бокалы. Я поняла, что все променяла бы на этот город. И дело было уже не в том, что здесь жил Жак, не в том, что этот город пах точно так же, как он. Дело было в этих мелочах. Они ровно, как в человеке. Ты подмечаешь их в городе, и по приезду домой вспоминаешь такие глупости, как звук своих шагов по этим дорогам и смех выпивших парижан.

Я и Вадим шли вдоль Сены, наблюдая за огоньками на паромах. Парень странно молчал. Он смотрел на воду и ничего не говорил, ни слова, ни малейшего звука. Его руки были озабоченно сложены на груди. В наше первое знакомство он был совсем другим человеком. Совершенно иным.

— Все нормально? — я коснулась его плеча и заглянула в лицо друга.

— Да, просто… — он остановился и на выдохе прислонился к черной железной ограде, за которой мирно текла Сена. — Сегодня я гулял с Асей.

— Да, ты сказал, что все нормально прошло.

— Да-да. Все было отлично. Мы сидели на поляне под Эйфелевой башней и ели французский багет с сыром. Только представь, как это банально. Башня, поляна и багет с сыром, — он закатил глаза и улыбнулся, — а ей нравилось. А если ей нравится, то и мне будет нравиться.

— Чем ты тогда расстроен?

— Тем, что так не может быть вечно, — я так же облокотилась на черные перила и подняла глаза на Вадима. — Она действительно скоро уедет заграницу. Уже летом. Ася изначально не собиралась окончить нашу школу.

Лицо Вадима изменилось, и улыбка сползла в ухмылку. Он устало провел ладонью по лицу и обернулся, чтобы бросить короткий взгляд на воду.

— Она сказала мне об этом, и у нее не один нерв на лице не дрогнул. А я был готов расплакаться. Нет, серьезно у меня глаза мокрыми стали. Такая сильная.

— Сильная? — спросила я.