б) Мастерская и тайник. Самым подходящим городом для устройства мастерской и тайника представлялся мне Антверпен, благодаря его соседству с портом. Это задание я поручил Давиду. Я частично посвятил его в задачи нашей группы, указал на связанные с этим опасности и на необходимость соблюдать полнейшую секретность. Давид, как человек сообразительный, быстро уловил суть дела и не задавал лишних вопросов. И на следующий же день он отправился в Антверпен искать подходящее помещение.

Через два дня он вернулся в Брюссель и рассказал, что нашел одного еврея, убежденного сиониста, у которого в жилом квартале около порта есть дом с большим подвалом, поделенным на комнаты, пустующие из-за сырости. В этом доме очень удобно устроить тайник.

Мы съездили туда, я тщательно обследовал помещение и пришел к выводу, что оно как нельзя лучше подходит для наших целей. У подвала было два входа, с двух уличных уровней. Электричество туда провести было нетрудно. Мы выбрали самую укромную и сухую комнату, и я сказал Давиду, что здесь и надо выкопать тайник. Мы приобрели большой бак для горючего, вынули несколько плиток в полу и начали копать. К этой работе я привлек еще одного местного парня, которого рекомендовал Давид, ручаясь за его надежность. И через несколько дней они, не вызвав ни у кого никаких подозрений, приготовили тайник.

В этой же комнате была устроена мастерская, снабженная всем необходимым оборудованием.

в) Информация о портах. Я дал Давиду нужные указания и поручил ему собрать информацию об Антверпенском порте, а именно: входы и выходы; возможности тайного проникновения в порт; причалы; склады; освещение — здесь особенно важны для нас были неосвещенные пространства; охрана и т. п. Карту порта нам удалось приобрести в магазине морских карт в Антверпене.

Тем временем мне становилось все труднее и неприятнее находиться в офисе Зеэва. Я поручил Вилли срочно подыскать мне другое помещение, где я мог бы вести наши дела без помех. Амнон дал мне четкое указание: не привлекать к делу никакие другие организации и не передавать им никакой информации. А Зеэв непрерывно требовал, чтобы ему сообщали, как продвигается работа, утверждая, что деятельность такой группы, как наша, может повредить текущей работе «Рехеша» — в частности, если мы случайно войдем в контакт с теми же агентами, с которыми работает он, или с фирмами, сотрудничающими и с нами, и с арабами.

Я твердо придерживался указаний, полученных от Амнона, и отношения мои с Зеэвом становились все напряженнее. Я послал в Рим сообщение о создавшейся ситуации, прося организовать пересылку бюджетных ассигнований и почты не через Зеэва, а каким-либо иным путем. Я требовал также, чтобы Зеэву был дан четкий приказ не вмешиваться в дела нашей группы.

Тем временем Вилли подыскал нам место для офиса, куда мы и переселились, забрав все наши материалы и почту. И я исчез из поля зрения Зеэва.

Работа шла быстрыми темпами, и через три недели после моего прибытия на место база нашей группы была в основном подготовлена.

Среди людей, помогавших мне в Бельгии, хочу упомянуть г-на Бибера, страстного сиониста, который готов был оказать нам любое содействие. У него были обширные связи в сфере торговли и судоходства, и с его помощью удалось войти в контакт с одним из директоров большой компании, занимавшейся торговлей и перевозками горючего. В частности, она вела оживленную торговлю с Египтом, и немало кораблей и танкеров этой компании бороздили воды Суэцкого канала. При посредстве этого директора я получил доступ в Антверпенский порт, где происходила погрузка закупленного в Бельгии арабского оружия.

Вторым важным делом было войти в контакт с фабрикой легкого вооружения «Ф.Н. Бельжик», поставлявшей значительное количество оружия и боеприпасов в арабские страны. Здесь также помог г-н Бибер, отрекомендовав меня заведующему экспортным отделом фабрики. Поставив некоторые условия, которые мы сумели удовлетворить, он согласился сообщать нам о готовящихся к отправке партиях оружия.

Таким образом, от этих двух людей мы начали регулярно получать информацию, от которой зависела наша деятельность.