Теперь утром меня встречает яркий, цветочный аромат свежезаваренного зеленого чая и сладковатый запах бисквитного печенья, что девушка приносит из ближайшего кондитерского магазина. Я начинаю забывать, зачем пришел в ее дом и что мне придется скоро его покинуть.
Мира постоянно улыбается и теперь даже бросает в меня подушки, говоря о том, что я просто невыносим. Несколько дней длятся как вечность, будто мы находимся вне времени и пространства. Это то, что люди называют влюбленностью и привязанностью?
Девушка не прикасается ко мне, а я не могу взять ее силой. Каждый раз, как я хочу дотронуться до хрупкого человеческого тела, она вздрагивает и что-то внутри меня ставит блок. Я бьюсь будто потерянный, в бессилии пытаясь пройти сквозь невидимую, бетонную стену – моей ошибки, того грубого, доминирующего поцелуя. Мира не доверяет мне, и я остаюсь ни с чем, без нее.
Я подмечаю каждую перемену ее лица, но все равно не понимаю, что творится в маленькой рыжей голове. Иногда она вздрагивает от посторонних звуков на улице, и тихонько поджимая губы напряженно ждет. Запах дикого, всепоглощающего страха медленно разливается по комнате. Приходится подниматься с теплой постели и выглядывать в окна, чтобы вновь успокоить ее. Страшный сон о пришельце в спальне до сих пор не отпускает Миру.
Как же мне оставить ее одну?
Глава 26. Мирослава
Мао с видом победителя забирается на спинку дивана и, растянувшись, ложится позади Шторма. Усатая мордочка касается его правого плеча, а хвост свободно свисает с противоположной стороны, изредка вздрагивая под удовлетворительное урчание. Эдакий живой воротник с музыкальным сопровождением. Юноша поджимает губы, стоически перенося кошачий порыв нежности.
- Не любишь животных? – в очередной раз нажимаю кнопку переключения сети, в попытке настроить телевизор в гостиной. Маленькое помещение, превращенное в общую комнату отдыха, долгое время, закрытое из-за отсутствия постояльцев.
- Я никого не люблю, - отрезает юноша. Но через мгновение тяжело выдыхает, продолжая, - не люблю кошек.
Шторм замолкает и комнату наполняет звук фонящего экрана, который, наконец, решил подать признаки жизни.
- В детстве, там, где я жил было много кошек. Они были повсюду, и чтобы ты не делал, всегда несколько пар глаз наблюдали за тобой.
- Это пугало тебя?
- Нет, я ненавидел их.
- Почему?
- Они противно кричали, требуя еду и тотчас ее получали, хотя и не были голодны. Отец наглаживал их жирные, лоснящиеся бока, в то время как меня ждало избиение металлическим прутом… под довольное кошачье урчание.
Экран загорается: крики, и звуки пулеметных очередей врываются в повисшую тишину. Я вздрагиваю.
От произнесенных слов изнутри поднимается тошнотворное чувство, отдавая тупой болью в груди. Сломленный, беспощадный мальчик.
- У тебя звонит телефон, - Шторм отодвигает с плеча сонную морду Мао и пересаживается на несколько сантиметров дальше кота. Его светлые волосы небрежно взъерошены и красиво отливают золотом в солнечных лучах, льющихся через окно.
Прислушавшись, действительно слышу едва уловимую трель звонка и догадываюсь, кто это может быть. После того как на собрание пришел проклятый, оставалось только ждать, когда об этом доложат Наставнику. Никто не должен приводить не проверенных, потенциально опасных для сообщества существ.
- Я сейчас, - поднимаюсь с колен и, взяв пульт, прибавляю громкость в транслирующемся блокбастере. Шторм хмыкает. Несмотря на то, что он стал спокойнее, пассивное недовольство не дает забыть о том, насколько постоялец опасен в плохом расположении духа.