Скрипит провисшая половица, осторожно ступая босые ступни, проскальзывают мимо моей двери. Где-то впереди шелестит вода и включается чайник.

- Ты себя в зеркало видела? – выхожу из спальни и кидаю в рот печенье, лежащее на столе. У Миры уставший взгляд, а волосы на голове похожи на спутавшиеся комки паутины. Образ городской сумасшедшей дополняет свободная фланелевая рубашка и вытертые на коленях домашние штаны. Столкнувшись с девушкой в темноте можно знатно обчертыхаться.

- Не могу спать. Постоянно кажется, что в комнате кто-то есть.

- Это был просто сон, я устал это повторять.

- Мне все равно тревожно -  девушка вздыхает и подходит к навесному шкафчику, который явно не рассчитан на ее среднестатистический рост. На верхней полке стоит желтая сахарница и тонкая рука тянется к керамической поверхности, но вместо того чтобы подтянуть ее поближе, она неуклюже задевает баночку, и та задвигается еще дальше. Мира поднимается на носочки и словно уж изворачивается, чтобы достать противную сахарницу.

Подхожу до того, как, незаметно прогибающаяся под напором, полка обрушится на голову рыжего недоразумения, и придерживаю ее рукой.

Девушка разворачивается, оказавшись зажата между столом и мной. Ее маленькая голова вздернута кверху, и шоколадные глаза с детским любопытством рассматривают мое лицо. От нее пахнет теплым постельным бельем и лосьоном для лица. Мира хочет что-то сказать, но прикусывает нижнюю губу в нерешительности, все так, же взирая огромными, как у олененка, глазами.

Наклоняю голову ниже, чтобы почувствовать теплое человеческое дыхание на своем лице, губы девушки раскраснелись от волнительного покусывания и выглядят слегка припухшими. Ее сердце ускорят темп, и я слышу отчетливые, ритмичные удары о грудную клетку. Сокращаю расстояние, почти касаясь мягких губ, и втягиваю воздух.

- Ты голову вообще моешь? Воняет, - желтая баночка с легкостью оказывается у меня в руке, и я отступаю назад, со стуком ставя ее на ровную поверхность столешницы. Девушки такие глупые, готовы отдать свое сердце любому, кто стоит так близко.

- Отстань, Шторм, - беззлобно откликаются сзади, и я ошарашено разворачиваюсь.

- Прости, что?

Мирослава стоит, скрестив руки и вздернув подбородок, может это бы и смотрелось устрашающе, если она не выглядела как птенец, только что выпавший из гнезда, с взъерошенными волосами и помятым видом. Сам того не осознавая, заливаюсь смехом, голос дрожит, поднимаясь откуда-то изнутри. Давно меня никто так не забавлял.

- Побьешь меня?

- А ты во мне сомневаешься? – девушка вызывающе приподнимает бровь.

- Тоже мне, путь не нападения, - фыркаю и отворачиваюсь, собираясь вернуться к себе в комнату. Позади что-то шуршит.

- А это в воспитательных целях.

Мира стоит, держа деревянную скалку на вытянутой руке, направив один из концов в мою сторону. Окно на кухне отражает искусственный свет лампы накаливания и всполохи рыжих волос девушки. Ее поза, напоминает мне стойку не слишком искусного фехтовальщика, но полного решимости вывести противника из строя.

- Хорошо, я сдаюсь, сдаюсь, - примирительно поднимаю руки вверх, но как только девушка, улыбнувшись, вставляет скалку в прорезь узкой подставки, хватаю ее за руку и наваливаю на себя. Слегка сближая плечо и предплечье на шее Миры, я прижимаю ее к себе, используя удушающий захват. При соприкосновении горла девушки с моей кожей я ощущаю бьющуюся сонную артерию, она как маленький подземный ключ, рвущийся наружу. Сердце рыжего недоразумения бешено колотится, но она не пытается вырваться.

- Так что там про воспитательные меры? – шепчу я, наклонившись к уху девушки. Люди такие забавные.