– Там, в индустриальном районе, я даже не поверил, что это ты. Подумал, глюки. Решил, что обкурился. Но потом ты объявилась в Святом Спасителе, и тогда я понял, что это действительно ты. Проследил за тобой до дома тем вечером. Стал наблюдать. Спрашивал о тебе в приюте, и один парень – наверное, тот самый Крис – сказал, что тебя зовут Анна.

– Меня действительно теперь зовут Анна. Я официально сменила имя.

– Да… Наверное, случилось что-то серьезное, раз ты на это пошла.

– Хватит уже этих игр. Уверена, ты все знаешь.

Он качает головой.

– Но я не знаю, Джен, честное слово, ничего не знаю. Ты скрываешься, это я понял. Никто бы не приехал добровольно в это болото. Уж точно не такая женщина, как ты. Но от кого ты скрываешься? От бывшего мужа?

Я смотрю ему в глаза, чтобы понять реакцию. Если он притворяется, я сразу пойму.

– Ник в коме, – говорю я.

– В коме? – Он резко выдыхает, как будто его пнули в живот. – В коме?! Твою мать!

Либо он выдающийся актер, либо искренне огорошен этой новостью. Я почти уверена во втором, но все равно нужно следить за словами. Не стоит многое ему выбалтывать.

– Как ужасно, – говорит он, помолчав. – Просто жесть. Как это случилось?

– В автокатастрофе.

Даже от того, что я просто произношу это слово, меня охватывает паника.

– Где?

– На М25, недалеко от развязки с М4.

Он свистит.

– Боже. Так значит, Ник теперь овощ?

– Врачи сомневаются, что он проснется, но его семья отказывается отключать его от аппарата. – Я могла бы сказать больше, но умолкаю.

Сэм подается вперед, стискивая руки.

– Клянусь жизнью, Джен, я не знал. Я был далеко, понимаешь? У себя в голове, в темных, дерьмовых местах, с тех пор как… с тех пор как потерял работу и все покатилось к чертям. Последнее, что я знаю, это то, что их брак развалился и Наташа живет с мамой. Я пытался с ней поговорить, извиниться, но она ничего не хотела знать. Думала, это я настучал боссу, что она от него уходит, не хотела слушать мою версию. Ник решил, что у нас с Наташей интрижка, – совсем с катушек слетел от злости, сказал, что позаботится, чтобы я никогда больше не получил работу. Наверное, он поэтому ее и бросил. Никогда себе не прощу.