— Сидеть, — не дает мне выскочить из машины голос Тима, как только мы паркуемся на гравийной дорожке.

— Ты что-то хотел? — нервно бросаю.

— Может, хотя бы спасибо услышать? Я же тебя привез домой. Папа будет рад. Мне не помешает набрать очков за то, что я тебя нашел. А вообще, — он задумчиво бьет сложенными очками по приборной панели, — скажи, что ты позвонила, чтобы я приехал.

— За.. зачем?

— Говорю же, это понравится отцу. Он от меня отстанет. Хотя бы на время. Решит, что мы поладили.

— Эляна не поверит, что я тебе сама позвонила.

— Так сделай так, чтобы поверила, не хочу, чтобы узнали, что это была просто случайность. Отец с утра сказал, что ты пропала, и хотел припрячь меня искать тебя. Так что это сама судьба нас свела, а ты сопротивляешься зачем-то, — продолжает ерничать. — Еще было бы круто узнать, где ты ночевала. Раз мы такие с тобой теперь друзья, что ты мне звонишь, то это бы точно сказала.

— А ты там, возле общаги, кстати, как оказался? — выпаливаю.

Не могу сказать, что ночевала на лавке, и всё тут!

— Я первый спросил, — сузив глаза, приближается ко мне Тим, я тут же вжимаюсь в дверь спиной, и он со смешком возвращается на место. — Так что ты скрываешь? Если была с отцом ребенка, так это же хорошо. Может, он сегодня прискачет делать предложение руки и сердца?

То, как он насмехается надо мной и собственным ребенком, чуть не вызывает слезы. Но я ни за что не буду перед ним плакать и давать новую пищу для унижения. Он гадкий. Сидит тут, упражняется в остроумии, хочет перехватить бразды правления и приказывать мне, что делать. Мне хочется испортить ему настроение и заставить прекратить смеяться над моей бедой. И это придает мне смелости. Злость — отличный катализатор.

— Отец ребенка не знает про него, — говорю сухо. — Он был пьян, когда мы переспали на вечеринке. Вряд ли он даже помнит, что спал со мной. Ему нет дела до нашего ребенка, мы не встречаемся, так что нет, я ночевала не с ним.

Тим стремительно меняется в лице, его кожа бледнеет и натягивается на скулах.

Мы продолжительное время смотрим друг друга, и я впервые выдерживаю этот взгляд. Не знаю, что со мной творится, откуда эта смелость, но его глумление довело меня до критической точки. Нет, я не готова признаться ему, что он — отец моего ребенка, но меня реально достало дрожать и бояться, чувствуя себя ничтожеством в его глазах.

— Отец попросил меня найти этого парня. Это же была вечеринка по случаю выпускных экзаменов? У Фила?

— У Фила? — Это имя мне не знакомо.

— В особняке Архипова Филиппа, с бассейном.

Просто молча киваю, следя за тем, как ореховые глаза Тима темнеют до цвета шоколада. Кажется, он о чем-то усиленно думает, а до меня доходят его слова. Занятно. Отец попросил найти — его же. Как, интересно, он это будет делать? С зеркалом поговорит?

— Да, у него. Не стоит утруждаться, Тимофей, я сама разберусь с… поиском. Не надо никого искать.

— Не ты меня об этом просила, не тебе и говорить, что мне делать. Чем быстрее мы найдем этого парня, тем быстрее ты уедешь. Тем более область поиска сузилась до вечеринки.