Да, совсем вырисовывалась печальная картина. Но ведь в чем-то подруга права. Если не остановить лисов, похищения будут и дальше продолжаться.

Милка долго молчала, наверное, обдумывала варианты. Я еще раз прокрутила в голове произошедшую ситуацию и стала задумываться: а правда ли Жора совершенно не осведомлен об оборотнях? Если предположить, что они со Степаном заодно, значит, работают напрямую с лисами? Ведь так много вопросов сразу возникает, здесь нереально скрыть кота в мешке.

– Есть, – в конце концов, тигрица заговорила, без особого энтузиазма. – У нас существуют несколько кланов и стай, поддерживающих порядок среди оборотней. Но для обвинения нужны весомые доказательства, а у нас их нет. И… – Мила колебалась, я уловила от нее нерешительность, словно девушка взвешивала, стоит ли говорить дальше. – Короче, пока все, что мы можем – это наблюдать. Рано или поздно злодеяния лисов дойдут в нужные руки. Если уже не дошли, – девушка многозначительно взглянула на меня, словно я – ключ к разгадке.

Вот только я совсем ничего не поняла. Опять загадки! Как же они меня достали за последнее время. Неловкое молчание снова нависло над нами грозовой тучей. Мила тихонько барабанила пальцами по столу, Янка смотрела потерянным взглядом в одну точку. Наверняка пыталась переварить все, что узнала.

– А если поймать Степана? – внезапно спросила подруга. – Разве не доказательство? Он – человек, как я понимаю, да?

– Ох, девочки, – Мила вздохнула. – Все немножко сложнее. Я не хотела говорить пока Саше или Юре без веских оснований, но, кажется, здесь приложил руку мой чокнутый папашка. Ну, или проводник действительно залег на дно и скрывается ото всех.

– С чего ты решила, что они заодно? – я не видела связи.

Или не хотела ее видеть, слишком много всего за один раз. Информация шла потоком, мозг не успевал ее толком переваривать.

– Я лишь предполагаю и строю догадки. Помнишь, как я говорила про фотоаппарат? Ну, так вот, около обрыва был только твой запах. Мы с Аристархом долго ругались по этому поводу, но он видел проводника, а значит, тот каким-то образом скрыл свой аромат. Следы же могли убрать лисы потом, чтобы запутать нас. К чему я это все веду? Мой отец – ученый, сделать что-то такое в его духе. Так что вот, таковы мои предположения. Жаль, что Владлен и Коля, два его верных помощника теперь мертвы, можно было бы попробовать вытрясти из них хоть что-то.

Мила вздохнула и подперла щеку ладошкой. Она так спокойно обо всем рассказывала, будто и не произошло ничего такого. Обычная вечерняя пробежка перед сном. Вот это выдержка!

– Тогда осталось лишь понять, какая ему из этого выгода, – вклинилась Янка.

Она, похоже, знала об отце Милы, иначе бы уже завалила ту вопросами. Мне до сих пор казалось не логичным связь ученого и проводника, но кто знает, что поставлено было на кон. И как узнать?

– Можно было бы попробовать на живца, – Мила наклонилась и прошептала так тихо, что я едва разобрала ее слова.

То есть, оборотница не хотела, чтобы ее слышали мужчины? Ох, чувствую, сейчас начнутся интриги!

– Что-что? – переспросила Янка и нахмурилась.

– Говорю, забудем на время обо всем и будем наслаждаться приятной компанией.

Я удивленно выгнула бровь. Не могло же мне почудиться ее предыдущее заявление? Нет, точно не могло!

«Ты же понимаешь, что у этого дома даже у стен есть уши», – неожиданно услышала в своей голове слова девушки.

Черт, а как передать ей свою мысль? У меня даже с Правым не было особой практики, а тут и подавно! Мне казалось, будто я могу говорить таким образом только с ним. Оказывается – нет.

– Что-то я совсем ничего не поняла, – подруга насупилась.