Она вскинула голову и вопросительно уставилась на него. Надкусанный кусок ароматного лакомства так и застыл на пути  ко рту, когда Карлайл предельно серьезным тоном поинтересовался:

– Ты влюблена в моего сына?

Томка совсем забыла о необходимости прожевать пиццу, находящуюся во рту. Сглотнула. Подавилась и вконец закашлялась.

– Что? – хрипло выдавила она.

– Просто ответь на вопрос, Тома. Только честно…

И так это прозвучало, что есть мгновенно перехотелось.  Девушка осторожно положила кусок на тарелку и выдавила:

– Нет.

– Но он тебе нравится. Да?

– Нравится, – неохотно призналась она, – И что  с того?

Граф медленно поднялся и склонился над съежившейся в кресле Тамарой.

– Он бросит тебя, когда наиграется. Думаешь, ты одна такая дурочка?   – и столько злости было в его словах, что мурашки табунами забегали по коже.

Томка невольно обхватила плечи руками, зная, что Карлайл старший говорит абсолютную правду. Как бы горька она не была.

– Может, это я его первая брошу, – совсем как-то по-детски прошептала она.

Карайл усмехнулся.

– Деточка, ты в зеркало давно смотрелась? Не тянешь на роковую красотку. Я не удивлюсь, если окажется, что и парня у тебя никогда не было.

Последняя реплика задела. Сильно задела. Томка вскочила и зло выпалила:

– А чего это вы так за меня переживаете? Какое вам дело до меня и моих чувств? Вы всем девушкам Даниэля устраиваете сеанс психотерапии или только я удостоилась подобной чести, ваше сиятельство?!

Несколько мгновений его сиятельство пожирали Томку взглядом. Тяжелым таким, надо отметить, взглядом.

– Что? – ехидно заметила она, – А сказать-то в ответ нечего, господин граф!

На последнем слове девушка сделала особое ударение. Не хватало только в реверансе присесть для пущей издевки.