Даниэль внимательно смотрел на эту красивую, уверенную в себе женщину и пытался найти в ее лице хоть малейшие признаки помешательства. Не нашел. Она была собрана, холодна и до омерзения решительна. Один голый расчет.
– И что теперь? – внезапно подала голос Тамара, которая все это время молчаливо жалась к Даниэлю.
– Как что? – притворно вскинула брови Эмма, – Даниэль – насильник, маньяк и убийца, сегодня ночью растерзал бедняжку Тамару Остроухову в этом самом подвале, в этой самой камере. А я, оказавшаяся здесь чисто случайно, застала тебя на месте преступления и, вступив в неравный бой, с многочисленными ранами, как полагается истинной героине, вышла из него победительницей.
– А клыки не боишься об меня обломать? – со злой иронией в голосе поинтересовался Даниэль, мягко задвигая Тому себе за спину и выпрямляясь в полный рост.
Эмма сбросила последнюю одежду, ясно намереваясь обернуться, и глаза ее хитро сверкнули.
– Ты на моей территории. Неужели думаешь, будто я не подготовилась?
Тамара с трудом понимала, что происходит. К горлу постоянно подкатывала тошнота. Ах да. Ее, вроде как, только что изнасиловали. Только почему-то она совершенно не чувствовала себя оскверненной, скорее просто больной. Как при обычном гриппе.
Она не знала, сколько просидела на холодном полу. Она не знала, был ли жив Серебряков. Она просто пыталась удержать в себе выпитую жизненную силу, но та, как назло, не желала подчиняться. Соскальзывала с губ и била по оголенным нервам.
«Лара, это всегда так паршиво?» – спросила она у сущности, которую вполне можно было теперь считать ее второй половиной.
«Нет. Что-то не так» – ответила та.
«Почему?»
«Сила течет слишком медленно. Ты ее задерживаешь, словно фильтр»
«Но ведь это должно пройти?»
«Не знаю. Ты спрашиваешь так, словно я каждый день сливаюсь с людьми»
– Черт! – прохрипела Томка и закашлялась.
Из глаз не переставая, текли слезы.
«Тише-тише. Постарайся расслабиться»
– Твою мать, – из носа закапала кровь, – Расслабится?! Как?!
В отчаянии девушка вцепилась дрожащими пальцами в волосы и постаралась сосредоточиться на дыхании. Получалось с трудом. Сила постепенно начала усваиваться, и Тамара впала в некое подобие гипнотического транса, из которого ее выдернуло прикосновение, чужое, невыносимо горячее и одновременно приятное. Сущность нервно дернулась, и сердце затопила радость. Ее или демоницы? Да какая теперь разница.
Она подняла глаза. Даниэль. Встревоженный, взлохмаченный и бесконечно родной. Горло сдавил болезненный спазм. Что это? Опять слезы? От облегчения. От гордости. От бесконечного чувства вины.