– Мать не сама отравилась газом. Я ей помог. Она не хотела умирать, она хотела, чтобы я мучился от рака вместе с ней.
Он попросил Лену не хоронить его с матерью, хоть после смерти вырваться. Лена пообещала.
Лена протянула результат экспертизы.
– Дима, твой дед насиловал мать. Он твой отец. Был инцест. Это сказывается. Ты болен.
Дима рассмеялся и взъерошил волосы.
– Я ещё и выродок. Это уж слишком… Меня в больничку положат?
Снайпер наконец нашёл точку. Дрогнули по-детски губы Димы, дернулась щека.
– Как так может быть, Лен? За всю жизнь – три счастливых момента, и все с тобой. Как ты обняла меня тогда, после школы, как я тебя поцеловал в такси, ведь я не был так уж пьян… Как ты гладила по голове, укрыла одеялом. Помнишь? Три момента за всю жизнь.
По щекам Лены бежали слёзы. Она их не удерживала. Лена помнила. Она слушала. Выговориться, напоследок, такое право дают всем.
– Не хочу больничку. Хоть один поступок. Хоть один за всю жизнь поступок! – сказал он и уткнулся в Лену сломанным коромыслом.
– Мне очень страшно.
Лена знала, что произойдет через миг. Обняла его.
– Знаю. Я тебя люблю, мальчик мой, я тебя очень сильно люблю, – сказала Лена.
Снайпер уже нажал спусковой крючок, но сухой пистолетный опередил.
Эпилог
Прошло время.
Дочь Лены так и не вернулась из Америки. В итоге, Машка сама нашла новое место для стажировки, многое для себя поняла.
С Мичурина сняли все обвинения. Он вернулся в свою больницу.
И только Лена не знала, где теперь её место. Имеет ли она право после случившегося возвращаться в профессию. Она погрузилась в депрессию. Но однажды Мичурин напомнил Лене одну историю. Когда у него на столе умер пациент, и он глубоко винил себя в этой смерти, как винил каждый раз, когда не удавалось спасти, священник, вызванный родственниками, сказал ему: «Не льсти себе».
– Никто из нас не Господь Бог. У каждого свой путь. И несмотря ни на какие чёртовы травмы, свои выборы.