– Это как понимать вообще?
– А знаете, вы очень похожи на актера Джека Николсона, я так люблю его фильмы! Вы любите кино? – спросила Людмила Исааковна.
Помимо приюта и теплицы она использовала приёмную офиса Лены также в качестве приложения для знакомств.
«Николсон» хмуро посмотрел на часы.
– Чайку хотите? – предложила Людмила Исааковна. – А котёночка?
«Николсон» был явно не тот тип, кто подбирает котят. Но на чай милостиво согласился, бдительно уточнив:
– Бесплатно?
Дверь квартиры Мичурина открыла девица лет двадцати пяти в мужской рубашке на голое тело и посмотрела с возмущением на Машку.
– Опять ты? Ну и наглость!
Затем она заметила Лену, которая появилась из-за Машкиного плеча, и на миг зависла. Девушка отца что-то прикинула в своей голове.
– Эй, – крикнула она в квартиру, – ты с несовершеннолетней закрутил, что ли?
– Я совершеннолетняя вообще-то, – приврала семнадцатилетняя Маша.
Лена прервала этот спектакль. Её ждал пациент.
– Простите за вторжение. Это его дочь, а я мать его дочери. Не более.
Появился Мичурин, явно только что из душа, с мокрыми волосами и в наброшенном банном халате. Бывший Лены пребывал в великолепной физической форме: поджарист, подтянут. Ни малейшего намека на животик, так часто возникающий у мужчин его возраста. Он был постарше Лены лет на пять, но яркие зелёные глаза, тёмно-каштановые волосы с небольшой сединой и задорное мальчишеское выражение на лице делали его моложе своих лет.
– Мичурин, привет! – поздоровалась Лена.
– У меня к тебе дело срочное, па, – сказала дочка.
– Почему ты сразу не сказал про дочь? – девушка готова была накинуться на Мичурина.
– Так не открывай дверь, пока я в душе, – парировал Мичурин.
«Папина чика» стремительно покинула квартиру. Мичурин, кажется, совсем не переживал.