Мичурин в халате мамы выглядел уморительно – тот едва прикрывал трусы. Мичурин его смущенно одернул.
– Вчера мы с твоей мамой вернулись поздно, и подшофе, я вот и решил остаться, с ночёвкой, – начал он.
– Да ладно тебе! Я рада! Чай будешь?
Отличную девчонку они всё-таки с Ленкой родили. А уж воспитывала она их сама.
Лена приподнялась и почувствовала дикую головную боль. Зачем она вчера так много выпила? Интересно, Мичурин успел смыться незамеченным от дочери? Лена поднялась, поискала на привычном месте халат – тщетно, пришлось натянуть пижамные штаны и майку.
– Привет, мы вчера с папой поздно вернулись, и были изрядно… – начала она, входя в кухню.
Маша прыснула от смеха прямо в свой чай.
– Да папа уже мне сказал.
Мичурин и Лена отсели подальше друг от друга, насколько позволяла кухня. «Машка слышала звуки или нет?» – всё пытались догадаться они.
– Как там свадьба? – поинтересовалась весело Машка. Лена решила не портить настроение ни себе, ни дочке воспоминаниями о свадьбе Ушакова и коротко ответила, что ничего особенного.
Да и печаль скорого расставания смыли всё, даже стыд за секс с бывшим, даже головную боль. Машка грусть мамы, конечно, заметила, утешила.
– Не грусти, мам. А может папе тут остаться? Вдвоём хоть не скучно без меня будет. Присмотрите друг за другом. А там и поженитесь? – предложила дочь.
Мичурин и Лена переглянулись – всё их дочь ночью слышала.
Вместо ответа Лена бросила взгляд на часы.
– Самолёт через три часа! Маша, ты готова?
Машка была готова. Мичурин понял, что Лена спряталась от ответа.
Но главной сегодня были не они, а Машка и её Америка.
Катя проснулась и осторожно повернула голову. Димы не было. Она услышала шум воды, Дима был в душе. У неё было время собраться с мыслями. Её вчера изнасиловали, сначала морально на свадьбе, а потом сексуально в её первую брачную ночь. Больше нет никаких иллюзий.
Катя встала. Она увидела на белоснежных простынях бурые пятна, как будто простыни были осквернённой святыней, а она грязной ничтожной тварью. Катя осадила себя за порыв скрыть эти пятна, выстирать, выбросить, задрапировать. Она – Екатерина Ушакова, муж которой заплатил за этот номер две штуки евро. Включая завтрак для молодожёнов.
Катя надела на себя отельный халат, белоснежный, мягкий, пушистый, почувствовала под ногами толстый ворс ковра, ей стало немного лучше. Она подошла к окну, раздвинула шторы и открыла окно. Ей казалось, в номере висел тяжелый запах их тел, её позора. Отсюда открывался шикарный вид, но Кате было плевать сейчас на это. Резкий ветер распахнул створку, разлетелись салфетки. И опять Катя остановила себя, чтобы не бросится сделать всё, как было. По небу шли свинцовые облака, они давили на девушку. Катя быстро закрыла окно. Её опять охватила дрожь. Катя плотнее укуталась в халат, как в кокон, и села на кровать. Он скоро выйдет. Как смотреть на него? Мысль о том, что она может прямо сейчас собраться и уйти, покончив с этим навсегда, даже не пришла ей в голову.