— Он что — детектив? Или тоже потенциальный покупатель?
— Скорее второе. Но сам в жизни не признается — ведь тогда они с Линкольном будут конкурентами.
— А я-то что должна делать?
— Рекламу. Трубить всем, какая конфетка это поместье. Кстати, как тебе Эском?
— Его ведь не существует, верно?
— Я бы так не сказал.
— Ты должен был знать, когда его покупал.
— Тогда я совершенно потерял голову. В особенности когда прочел, что титул лорда Уимблдона ушел за четверть миллиона долларов, — это предложение показалось мне особенно заманчивым.
— Так Эском — не Уимблдон. Никаких тебе теннисных кортов.
— И клубники со сливками?
— И клубники тоже. Там, правда, некогда была деревня — теперь это просто заброшенный участок земли да ручей у черта на куличках, — но ничего осязаемого. А чего ты хотел за пять с половиной тысяч?
— О, немного. Я покупал то, что называется красивым и малопонятным термином «наследуемое вещное право на нематериальный объект», а не фактические земли поместья. Но Линкольну и его приятелю об этом лучше не знать.
Джереми Бэррингтон Дауни заранее знал, что день будет скучным. Оживление в его агентстве обычно наблюдалось в начале и в конце недели: по понедельникам появлялись потенциальные продавцы жилья — владельцы домов, которые, посовещавшись за уик-энд, решались выставить их на продажу; а покупатели — по субботам: разводящиеся пары, беспокойные отцы семейств, не успевшие разочароваться в совместной жизни женихи и невесты и овдовевшие супруги. В середине же недели была скука смертная.
Блондинка, впорхнувшая в контору ровно в половине десятого, была вовсе не скучной. С такой внешностью пристальное внимание Джереми ей было гарантировано, вне зависимости от того, пришла она продавать или покупать. Господи, только бы не за бесплатной картой.
— Я ищу дом, — сказала она.
Ур-ра!
Он вскочил, вцепившись пальцами в крышку стола, чтобы вконец не оторваться от реальности:
— Тогда вам точно сюда.
Она молчала. Он спросил:
— Что именно вас интересует?