— Глория, дорогая…
— Поцеловались — и того? За моей спиной?
Глория говорила своим обычным голосом — громким и визгливым. Клайв обеспокоено заозирался по сторонам:
— С чего ты взяла?
— Ты бросил меня в жуткой дыре и сбежал с ближайшей блондинкой?
— Ближайшая ко мне блондинка — ты, — неуклюже отшутился он.
— По крайней мере, я — натуральная.
— Она тоже.
— О да, тебе, конечно, виднее, Клайв. Так что я теперь — вчерашний день?
Он попытался задать контрвопрос:
— А вы с Микки Старром разве не…
— Что ты сказал?
— Вы ведь тоже переспали, не так?
— Ты бросил нас у озера, Клайв. Не уходи от темы.
— А
— Ты провел ночь в постели Стречи.
Кое-кто из пассажиров обернулся. И тут Клайв сморозил глупость:
— Милая, ты не могла бы говорить потише?
Линкольн сидел, зажатый между Фрэнки и Паттерсоном, который, помимо всего прочего, выставил ногу в проход. Стюардесса дважды просила его убрать ногу, но он ухмыльнулся так, будто намеренно выставил свою конечность, чтобы позаигрывать с ней. Что ж, у ноги его было больше шансов, чем у нашлепки на носу.
Линкольн спросил у Фрэнки: