— Погоди-ка… Дмитрий Сергеевич, а этот Иванец… — начала мама, с задумчивым лицом. — Это случайно не сын Павла Сергеевича, который из исполкома города?
— Он самый, — мрачно подтвердил старлей.
— Ясно все, — мама помрачнела еще больше. — Папаша решил сынка выгородить… Дима, ну ты сам подумай, какой из Лешки хулиган? Ты же его несколько лет знаешь. Сам посмотри, ему руку ножом распороли, да еще и на руке гипс теперь. Он что, один напал на компанию этих… Тьфу! Это же чушь!
Участковый слегка покраснел, но ничего не ответил. Зачем-то принялся с азартом рыться в бумажках, словно искал там что-то важное. Ну точно, его отправили сюда по принуждению, просто дав команду «фас». Однако велели сделать все мягко, без лишнего шума и давления… А значит, дело склепано по-быстрому, как попало и дыр в нем явно хватает. Становилось все интереснее.
Картина маслом… Папаша Гены, пользуясь своим положением, понял, чем грозит нападение его сына на безоружного несовершеннолетнего гражданина, то есть, на меня… Да еще и с использованием колюще-режущего оружия, с причинением телесных повреждений. А потому, шустро подсуетился и подключил связи, перевернув историю с ног на голову. Теперь, согласно заявлению, это я напал на их компанию, когда они сидели и спокойно щелкали семечки возле гаражей. Избил самого Пащенко, потом и Генку Иванца. Первый, впоследствии, сбежал с места происшествия. Но потом он одумался и тоже пришел в милицию, чтобы составить на меня жалобу. Вот уроды сопливые. Как по нотам отыграли — явно влияние Иванца старшего — сами бы не додумались.
Милиция жалобу естественно приняла, хотя изначально факт нападения уже был зафиксирован именно на меня, а не наоборот. И с понятыми. Значит, все переиграли, стараясь действовать быстро. Не побоялись.
К сожалению, с законодательством, а тем более с советским, я был знаком лишь поверхностно, поэтому внятного ответа без эмоций, у меня не получилось. И участковый это дело подметил.
Мать, разнервничавшись, уже собиралась звонить отцу на работу, но я вовремя отговорил ее.
— Так, ну хорошо. Какие наши дальнейшие действия? — спросил я, когда эмоции все-таки отступили.
— Алексей, да какие тут действия… Сегодня в два часа дня, тебе нужно явиться в РОВД. С тобой побеседует следователь, составит протокол… Ну, там по обстоятельствам. Вот, распишись здесь о том, что ознакомлен.
— Стоп, я же еще не совершеннолетний! — прищурился я, рассматривая лист. — Разве в таком возрасте на опросе не должен присутствовать законный родитель или опекун?
— Да. Но тут особый случай, — участковый даже побледнел. Видимо не ожидал от меня таких познаний или боялся сказать лишнее.
— Погоди-ка, что значит особый? — возмутилась мама, хмуро глядя на старшего лейтенанта. — Поясни, Дмитрий.
— Ма, все нормально, — к гадалке не ходи, здесь явно все обговорено с руководством, а потому они отступают от правил. — Я понял, что дядя Дима хочет сказать. Раз ждут только меня, значит, я и пойду. Ничего страшного в этом нет. Правда?
Тот кивнул, заодно вытер платком вспотевший лоб. Ему хотелось поскорее убраться.
Не хотел я ничего подписывать, но пришлось. Мне даже стало интересно, чего же там против меня наклепали-то?
Едва я это сделал и вернул ему ручку, участковый облегченно выдохнул и поспешил сбежать из квартиры.
— Боже мой, что же теперь делать-то? — запричитала мама, тут же принявшись вытирать накатившие слезы. — Что будет дальше?
— Поживем, увидим, — спокойно ответил я, успокаивая маму. — Не переживай, мам. Схожу в отделение, узнаю, какие против меня выставлены обвинения. А пока мне нужно в поликлинику, пусть повязку сменят, а заодно медицинское заключение выдадут… Ну или как там оно называется. Я уже знаю, куда обратиться дальше.
— Куда?