– Я хочу теперь жить. Это все, что я знаю.
Я оглядываю свою камеру, на глаза наворачиваются слезы. Никакими словами не выразить, как Джар меня любит, как волнуется за меня. Он даже верит, что я жива. А потом я вспоминаю его кривую, скупую улыбку, провинциальный ирландский акцент, умные глаза.
– Я думаю, что ты пошла на пирс, забралась на ограждение и стала смотреть вниз, на темную воду, о чем-то напряженно размышляя, – говорит Джар.
– Но я не прыгала в воду.
– Что тебя остановило?
Я снова думаю о своем дневнике: в нем ведь, наверное, рассказывается о том, что случилось потом. Но я этого не помню, хоть и перечитывала этот дневник множество раз. Он весь напечатан – я тогда пользовалась лэптопом, а не писала от руки, как сейчас. Я помню приют в пригороде Херефорда. Я помню Седжал, доктора Лэнса. А вот насчет Карен я не уверена. Действительно ли в колледже Св. Матфея была психотерапевт с таким именем? Возможно, и была. Моя память вытравлена лекарствами. Так много всяких таблеток!
– Как долго ты будешь меня искать? – спрашиваю я Джара. Я уверена, что между нами было много чего – не только то, что написано в дневнике. Такое ощущение, будто целые эпизоды нашей совместной жизни, какой бы короткой она ни была, кто-то намеренно удалил из моего прошлого.
– Я буду искать тебя, пока не состарюсь в скитаньях.
Джар любит Йейтса, он часто читал мне его стихи, когда я оставалась в его общежитской комнате.
– Однажды мы обязательно встретимся в нашем условленном месте, – говорю ему я. – В том, о котором договорились той ночью, когда напились в «Игл», помнишь? Это наша с тобой тайна!
79
Джар остался в офисе один. Первым – сразу после полуночи – ушел Карл. За ним последовал и Макс, предупредив Джара, что он может лечь спать на софе в приемной, если слишком задержится. И без того спертый, тяжелый воздух пропах карри, и Джар хотел попасть домой до рассвета.
Он посмотрел на часы на столе Макса. Было уже почти час ночи. Интересно, кроме него в башне действительно никого больше нет, если не считать испаноговорящих уборщиков, которых он приметил раньше, когда заходил в здание? Джар порадовался, что они работают в ночную смену. Ему не хотелось бы остаться одному в этом огромном неприветливом здании. Макс сказал, что охранник ночью несколько раз сделает обход их этажа, но Джар еще его не видел.
После ухода друзей Джар целый час искал другие посты людей, оставивших свои комментарии к статье Макса. И сейчас он абсолютно убежден в ее важности для поиска Розы. Схожие моменты в статье и в Розином дневнике не идут у него из головы. «Извини, Джар. Я думаю, кто-то играет с тобой», – доносится из недалекого прошлого голос Макса.
Джар не нашел больше никаких упоминаний о программе «Евтихий». Зато постоянно натыкался на посты человека под ником Laika57. Их оказалось гораздо больше, чем поначалу подумал Карл. Если бы только он мог узнать его настоящее имя! (Увы, «”Луковая страна” анонимна; в этом весь смысл», – пояснил Карл, когда Джар его расспрашивал об этом.)
Он вернулся на жуткий сайт о пытках в Гуантанамо, найденный другом. Там были еще несколько постов, размещенных Laika57. В одном из них подчеркивалось, что пытки, которым цэрэушники подвергают заключенных, основаны на экспериментах, проводившихся в 1960 годы. Другой пост был посвящен вивисекции. «В даркнете главное – знать, где искать; хаотичный поиск – только трата времени», – вспоминал Джар слова Карла, сказанные перед уходом. И тут он неожиданно для себя нашел видео, размещенное Laika57.
Большинство материалов, просмотренных за ночь Джаром, было размещено тюремными охранниками. На первый взгляд, это видео похоже на снятое в Гуантанамо. И все-таки что-то в нем не то.
У Джара пересохло во рту. Качество видео было плохое. Но можно было разглядеть, что там снято. Вот камера отодвинулась назад, чтобы было видно тело какого-то человека, подвешенного горизонтально к потолку то ли в смирительной рубашке, то ли в гамаке ярко-оранжевого цвета. Ноги и руки человека свисали вниз между ремнями, а к одной ноге был прикреплен электрический кабель. Другой кабель был протянут между ног.
Джар не мог разглядеть лица – оно было закрыто черной маской. Виднелись только глаза.
Джар приложил руку ко рту, потому что тело человека вдруг начали сотрясать конвульсии, а его голова билась как бильярдный шар между двумя панелями, помещенными с обеих сторон от лица. Эти панели были соединены какой-то скобой, по виду похожей на ярмо и закрепленной на шее.