Потому что, конечно же, папа справился. Всегда проще быть тем, кто отпускает.

Я паркуюсь с краю дорожки перед домом Дерека Дентона – невозможно длинной, на другом конце которой, на утесе, и возвышается его дом. Машины забили ее всю, будто это фестиваль «Коачелла», а не школьная вечеринка. Тут темно, среди деревьев нет фонарей. Это один из самых дорогих районов во всем южном Орегоне, и я понимаю почему. Когда я поднимаю голову, то вижу только верхушки деревьев и море звезд.

Десять минут уходит на то, чтобы добраться до входной двери; правда, отчасти это вина моих каблуков. На дворе прохладная октябрьская ночь, и я рада, что надела куртку – запахиваю ее получше. Войдя в дом, я с удивлением понимаю, что не всех здесь знаю. Стиллмонт – маленькая школа, и я была только на паре вечеринок, куда приглашали людей из соседних городков, но гостиная Дерека полна незнакомцев. Дом еще больше, чем кажется снаружи; широкая дубовая лестница ведет к внутреннему балкончику, где стайка девчонок опирается на перила, кивая в такт музыке. Я смотрю поверх голов гостей, порядком уже разогретых алкоголем, на двойные двери, которые открываются на подсвеченный бирюзовый бассейн, куда несколько смельчаков уже прыгнуло, несмотря на погоду.

Но прямо рядом с бассейном я вижу то, что искала, – площадку с барабанной установкой и парой усилителей. Стоя перед барабанами, микрофонную стойку устанавливает великолепная, облаченная в кожаную куртку причина моего сегодняшнего присутствия.

Я ныряю в толпу, проходя мимо кофейного столика, на котором лежит Джереми Хэндлер в полной отключке. Кортни Грин пихает мне красный пластиковый стаканчик.

– Нет, спасибо! – кричу я, не желая сбиваться с курса.

– Меган! – вопит кто-то мне в ухо, и я оборачиваюсь. На свете есть только несколько голосов, которые меня сейчас могли бы остановить, и один из них принадлежит как раз Энтони, особенно с учетом того известного мне факта, что сегодня ему предполагалось быть вместе с Эриком. Он не менее удивлен от встречи со мной, чем я – с ним.

– Погоди, – я первая прихожу в себя, – та вечеринка Эрика… – И тут я соображаю: – Эта вечеринка и есть та, куда тебя Эрик пригласил?

– Ага, – говорит он. Я замечаю, что на нем один из лучших его нарядов – карамельные брюки и знаменитый синий пиджак поверх оксфордской рубашки, верхние две пуговицы которой расстегнуты. – А ты что здесь делаешь? Я не знал, что ты придешь.

Я бросаю взгляд на импровизированную сцену, где Уилл сейчас настраивает гитару. «Ах, сердечко мое, не дрожи».

– Ясно. – Энтони медленно кивает.

– Как у тебя дела? – Я осматриваю толпу. – Где Эрик?

Энтони сжимает мою руку.

– Дела отлично. Эрик за мной заехал, и мы приехали сюда вместе. Что означает – он меня повезет и обратно. – Он одаряет меня улыбкой, которую я узнаю, так как не первый год наблюдаю его флирт из первого ряда партера. – На вечер ожидания грандиозные.

За его спиной я вижу Эрика в неоновой майке, который с двумя стаканчиками в руках направляется в нашу сторону. Энтони широко улыбается, и я аккуратно подталкиваю его к Эрику. Визг усилителей прорывается через отвратную танцевальную музыку, которая играет внутри, и я принимаю это за сигнал к рывку ко двери во двор.

Наконец я проталкиваюсь к сцене.

– Уилл! – кричу я с расстояния метра, пытаясь выразить голосом свое удивление от того, что наткнулась на него тут – будто и не он моя единственная цель на этот вечер и, надеюсь, на несколько месяцев вперед.

– Меган, привет! – Уилл смотрит на меня с неподдельным удивлением. – Я не знал, что ты сюда собираешься. – Он опускает гитару и награждает меня улыбкой, которая заставляет меня переосмыслить границы того, что я готова сделать у всех на виду.

– Дом нереальный, да? – Я невозмутимо встряхиваю волосами. – Я слышала, тут есть тропинка к утесу с фантастическим видом.

– Правда? – Он выглядит заинтересованным, и мой желудок делает сальто. Он склоняется к усилителю и что-то подключает. – Секундочку…