До боли в груди родной взгляд серых глаз на моих губах.

—Твой!

Судья опешил с «пышности» наших клятв, а мы, не медля, словно два ненасытных подростка, сорвались в жаркий, голодный поцелуй.

Но, вопреки нашему обоюдному желанию, празднование бракосочетания Королевы Арнорда всё же состоялось. Позже. Тогда, когда о росписи узнала Офелия и её понесло. А я и не пыталась остановить. За последнее время Арнорд пережил немало горя и потерь, так пусть народ на улицах Аваллона и попразднует. Однако мы с Рэнном всё же настояли на своём и сократили официальные церемонии до минимума — величественно помахали рукой с папиной террасы, скромно поцеловались, и на этом всё.

После нашей росписи Рэнн так и не стал Королём Арнорда, ведь он является единственным принцем Тартаса. И, да, после долгих уговоров Вилана Рэнн всё-таки сменил фамилию Эйстэн — на Тррэг. Я же в свою очередь осталась на девичьей. Так того требовал королевский этикет Арнорда, а я и не стала возражать.

А вот по поводу фамилии нашей дочери были ожесточённые бои. Последняя рода Мелиан. Последняя рода Тррэг. Но я не могла не признать, что Скайлер — демоница. Этого не отменить. И в какой-то момент я сдалась. Согласилась дать дочери фамилию отца при условии, что мы с этим самым отцом будем очень стараться подарить Арнорду эльфа для продолжения рода Мелиан.

В будущем Королева Великого государства, а сейчас — самый очаровательный ребёнок на свете, наша Скайлер с внешностью истинного ангела нравом оказалась полностью в папу. Маленький неугомонный бесёнок, только начавший ходить, уже ловко манипулировал всеми вокруг. И если я всё же пытаюсь держаться до последнего и создавать хоть какую-то видимость дисциплины, то все мои потуги моментально рушит счастливый, безмерно любящий отец. Рэнн с невероятным азартом исполняет все прихоти дочери со словами, что теперь у него две женщины, которым он не в силах отказать. Именно поэтому непоседливая Скайлер совершенно не придерживается режима сна, питания и капризничает поболее других детей. Капризничает и требует маму в самый неподходящий момент. Хотя, может, я просто устала и все родители так говорят о своих детях? Наверное, так и есть.

Но мамой быть мне определённо нравится. Материнство необратимо внутренне изменило меня. Я стала более сдержанной, уже не так остро реагирую на то, когда всё идёт откровенно к херам. Я научилась импровизировать на ходу. Скайлер вынудила. Ведь у нашей очаровательной малышки как у Высшей демоницы тоже от рождения имелся специфический дар. Хотела бы я, чтобы это был мой щит, ну, или на худой конец умение Рэнна всё поджигать. Но всё куда сложнее. Интересней. Оказывается, наша Скайлер — демоница-хамелеон.

Обнаружили мы её редкий дар в момент, когда уже мобилизовали войско Арнорда на поиски пропавшей, а может, даже похищенной принцессы. В тот день Офелия буквально на пару секунд отвернулась от кроватки с засыпающей Скайлер, и та неожиданно исчезла из своей комнаты. И ни одна живая душа не задалась вопросом, откуда у малышки в комнате появился умилительный котёнок. Серый, пушистый, озорно скачущий за солнечными зайчиками, пробивающимися из окна. Все, абсолютно все, и даже родственники в Терказаре, искали годовалую малышку с тёмными, как смоль, волосами и карими очами. Помнится мне, именно тогда у меня появилась первая седина, а разгневанный Рэнн всерьёз собирался на этот раз спалить уже весь Джаклард.

С того злосчастного дня наша годовалая малышка без конца перевоплощалась во всё, что попадало в её поле зрения: слуг, животных, растения и предметы мебели. И находилась в определённом образе, пока ей не становилось скучно. А далее следовал новый образ. Предел нашего с Рэнном терпения настал, когда Скайлер незаметно перевоплотилась в спелое яблоко, а ничего не подозревающий Рэнн чуть не съел её. Потянулся за наливным, стоящим на краю стола фруктом, протёр его, разинул рот в укусе. Не на шутку испуганная Скайлер в миг стала собой, рухнула на стол и голосисто разревелась. В тот же вечер до чёртиков измотанные родители уникального ребёнка обратились к магам и временно сковали удивительный дар дочери.

Я знала, что с детьми жизнь определённо усложняется, но я никогда не предполагала, что на самом деле скрывается за этими словами. Усталость, недосып, невозможность распланировать хотя бы один свой день, а порой просто побыть наедине… На это жалуются все молодые родители? А мне всё это нравится! Так я ежесекундно чувствую себя нужной. Впервые за долгое время я перестала ощущать себя одинокой. Снова обрела семью. И мне совершенно не в тягость заботиться о моей малышке. Но есть в материнстве и то, что периодически заставляет моё сердце сжиматься в болезненной судороге, — вечная, нескончаемая тревога за своё чадо. Где бы Скайлер ни находилась и с кем, даже будучи в моих объятиях, меня, неврастеничку, никогда не покидает тревога за свою малышку, начиная от «сыта ли она в данный момент?» и заканчивая «каким будет её будущее?».

Рэнн с ироничной улыбкой успокаивает, что это всё гормоны и скоро мания «наседки» меня отпустит. А мне кажется, я и через сотню лет, и через две… никогда не перестану за неё переживать. Наверное, это и есть родительство…

Порой мне искренне кажется, что из меня выходит плохая мать. Думаю, это передалось мне генетически. Рэнн же, наоборот, он — прекрасный отец. Такой, что мне иногда кажется, будто Скайлер не первый его ребёнок и где-то в глубинках Тартаса у него ещё парочка имеется. То, как он с ней управляется, то, как в игровой форме приказывает ей, и Скай всё выполняет… Может, просто между ними двумя особенная связь? Связь двух существ одной расы. Не знаю. Но то, что Скайлер папина дочка, — это однозначно факт. Представляю, что будет, когда она подрастёт, и представляю, что ждёт её возлюбленного. Зная, какой Рэнн ревнивец, удачи тому смельчаку!

Дедушка Скайлер, хитрый лис, ленивый Вилан за минувший год не единожды пытался отречься от трона Тартаса в пользу сына. Пенсии ему, видите ли, захотелось. Но и Рэнна так просто не возьмёшь! Упирается. Не желает становиться Королём Тартаса раньше времени. Ведь тогда он ещё чаще станет пропадать в Терказаре, а мы ещё не насытились друг другом, если такое вообще возможно.

Мы двое очень болезненно переносим разлуку друг с другом. И эти его регулярные командировки в Терказар… А ведь это он пока всего лишь принц.

Уютными вечерами за камином мы не раз обсуждали этот вопрос и сошлись на том, что Рэнн станет полноправным Королём Тартаса лишь тогда, когда я смогу отречься от своего трона в пользу Скайлер и смогу наконец быть просто женой. Интересно, какой я могла бы быть женой, не будь я Королевой. Не знаю. Но Рэнн…

Бывают плохие мужья, бывают хорошие, а есть Рэнн. И я не представляю, каким мужем его можно назвать, ведь он до сих пор остаётся для меня самым непредсказуемым, несносным и одновременно надёжным мужчиной на свете. Весь этот год я любила его, изучала, постигала и пыталась отыскать дно на глубине его души. А его там нет! То ли потому, что душа безразмерно широкая, то ли потому, что она, родимая, постоянно в полёте. И, когда я рядом с ним, я тоже нахожусь в вечном полёте. Порой кажется, что в бездну, и мы вот-вот разобьёмся о каменистое дно. А порой парим под небесами, там, где забываешь собственное имя, сливаешься в одно целое и дышишь одними лёгкими на двоих. И я действительно счастлива в этом безумном хаосе под именем Рэнн Тррэг.

И, да! Я бросила наркотики окончательно! С момента, как забеременела Скайлер, ни разу не употребляла. Ведь смотреть наркотические грёзы, воспоминания, пусть и те, которые я выбираю лично, — это как в сотый раз перечитывать одну и ту же книгу. И пусть она о безудержном счастье и любви, но строки уже написаны и их не изменить. В грёзах я вынуждена проживать воспоминания по одному и тому же сценарию, без возможности что-либо поменять. В то время как жизнь вне грёз… жестокая, местами несправедливая, но такая непредсказуемая! Наяву у меня всегда, ежесекундно есть право выбора, есть возможность изменить что-то в лучшую сторону, есть возможность испытать что-то новое, неизведанное, то, чего нет ни в одних моих воспоминаниях.

Чёткое осознание данной истины ко мне пришло в момент, когда я впервые взяла на руки свою малышку, а Рэнн, находясь рядом и глядя на нас, счастливо-перепуганно улыбался. Это была неземная, самая настоящая, космическая эйфория! Безвылазно пребывая в наркотических грёзах, я бы никогда этого не испытала. В тот момент от этой мысли стало невероятно горько глубоко внутри. Именно поэтому теперь я не нуждаюсь в наркотических грёзах. Теперь я счастлива наяву. Да, может, не ежесекундно… Ежесекундно попросту невозможно, ведь я замужем за моим Рэнном. Но теперь я с уверенностью могу заявить, что обрела покой. Душевный, внутренний покой. Умиротворение при жизни.

Однако… «Они жили долго и счастливо», так обычно пишут во всех любовных романах по завершению? «Поженились и зажили душа в душу»? О-о-о… это точно не про нас с Рэнном! После свадьбы мы лишь развернули полномасштабные боевые действия нашей личной войны. Притирка — так, по-моему, это называется у других пар. Что ж, «притирались» мы громко, с ультиматумами и биением посуды, «притирались» так, что трясся весь дворец, а деликатные или, может, перепуганные слуги прятались по каморкам. Но после… как же мы мирились…