«Осознание значимости своих поступков для жизни и смерти „подпитывает“ авиаторов чувством доброй воли (добродетельности)» (заслуженный военный летчик В. Андреев).
«По всей видимости, высшая ответственность за жизнь, столь хрупкую в полете, миг, отделяющий от небытия, очищают души от скверны, от зла, от… безбожия.
Для меня тайна влечения человека к небу – это не упоение опасностью, не претензии „сверхчеловека“. Эта тайна – КРАСОТА в ее неземном интерьере. Красота, которая пробудила внутренний смысл жизни соединиться с тем, о чем ты не знаешь, а лишь догадываешься.
Полеты делали меня нравственнее, чище. Я ощущал музыку полета» (военный летчик А. Сульянов).
«Полет – это всегда творчество, иногда восходящее до художественности. Это музыка, это живопись, это большая культура. А полярное сияние? Каков масштаб! Ты физически ощущаешь себя в пространстве Вселенной. Чувство единства с небом возникает только в полете» (летчик К. Сеньков).
«Полет приносит новые ощущения, которые нельзя получить на земле. Он заставляет собираться и реализовать все то, чем Бог тебя наградил, а это вызывает ощущение востребованности» (шеф-пилот фирмы ОКБ А. Яковлева А. Синицын).
Коснемся еще одной черты духовности профессионала психологических истоков образа профессионального мира. Наш опыт подготовки вторых пилотов по проблемам человеческого фактора вывел достаточно бедный образ профессионального мира, суженный жестким карьерным и материальным прагматизмом. Я это говорю не в осуждение. Но констатирую, что прагматизм опускает летчиков в слишком глубокую колею автоматизированных действий, не развивает чувствительную, интеллектуальную и прогнозную сферы умственной деятельности. Укорачивает цели, воплощает развитие, переводит летчика в оператора. А это все составляющие потенциальной ненадежности при встрече с опасностью.
Для человека летающего психологические истоки и содержание образа профессионального мира начинаются задолго до освоения профессии. Они заложены в мечте проверить себя на оселке нестандартных действий, на интересе познать недоступное другим «там, за горизонтом», на общественном фантоме героики к профессии. Этот зарожденный дух преодоления себя омывается волнами пульсирующего интимного тщеславия. В конечном счете, все составляющие первоначального образа выполняют функцию отношения к профессии. Психология, прежде всего, характеризуется своей корпоративностью, регулирующей поведение, в том числе и неписаные законы. Корпоративность носит черты метафизического самочувствия: мне дано увидеть то, что не дано другим, приблизиться и пожить в пространстве тех свобод, которых нет и быть не может в образе мира земного. Корпоративность монтируется, поддерживается, развивается личностными ценностями: презрением ко лжи, всеобщим поклонением перед мастерами летного дела, уважением к риску, проявлением гражданского мужества во взятии ответственности на себя и добротой в виде радости от успехов других, неприятием зазнайства, хвастовства, расхлябанности.
Как в любой профессии, в летной есть специалисты, достигшие высокого уровня мастерства, позволяющего им выполнять задания с требуемым качеством и стабильным результатом, а есть профессионалы. Однако в летной профессии нередко бывают опасные моменты, когда физика полета условия смешанных векторов движения, сменных знаков гравитации, особых психических состояний сознания потребует выхода за пределы предписанного стереотипа мышления и навыков. Специалист в этом случае ощущает свою неготовность, прежде всего, как человек.
Специфичность летно-космического труда в том, что мастерство достигается только лишь с помощью расширения границ риска, увеличения степени свобод принятий решений, готовности к выбору автономных незаурядных решений. Отсюда проистекает интимный психологический процесс взаимообогащения профессиональной и человеческой надежности. Именно индивидуально-характерологическая составляющая образа профессионала органически вплетена в систему регуляции нравственных поступков: сохранения жизни пассажира, летательного аппарата и вообще всего, находящегося под крылом самолета. И здесь очень важно подчеркнуть, что мотивом к нравственной организации поступков выступает не столько профессиональный долг, юридическая ответственность, страх наказания и потери профессии, сколько духовная субстанция в виде доверия, которое люди оказали тебе в полете.
«Я» и «Ты» в духовных слоях сознания осуществляют прорыв к самоочищению «ЭГО». Так духовная культура входит в структуру психического образа профессионала, регулируя уровень самосознания, саморазвития, самосовершенствования. Таким образом, состояние духа, образно говоря, есть подъемная сила надежности профессионала, которая преобразует знания в действия, поведение в поступки. Обобщая краткую характеристику психологии профессионализма, выделим наиболее существенное. Ведущими профессиональными качествами выступают интеллект, духовный мир нравственных потенций. Прекрасно выразил свое отношение к профессионализму известный заслуженный летчик-испытатель СССР и России А. Квочур: «Мера каждому – профессионализм».
Жизнь в небе характеризуется яркостью индивидуальных переживаний и чувствований, в генезе которых рассматривается сам феномен соприкосновения со Вселенной на уровне информационного общения.
Смысловые образования летчиков проявляются в слиянии его души с «душой» самолета в процессе объединения с пространством Вселенной, в котором сосредоточиваются для них разумность, красота, провидческий смысл жизни. Надо полагать, что духовная сила человека летающего, в отличие от его состояния в статусе пешехода, состоит в том, что в образе мира небесного он начинает себя идентифицировать с нерукотворным миром. Исключительно проникновенно описывает свой образ измененного мира Земли с высоты птичьего полета Герой России В. Колошенко.
«Как жаль, что тех красот, которые видим мы, не видят многие земляне. Как много такие люди недополучают от жизни. Не могу представить жизнь без восторженной любви к природе, ко всем ее разновидностям, ко всему живому, а также считающемуся неживым, неодушевленным – Земле, горам, вулканам, рекам, морям, небу, звездам, галактикам. Увидев небесную красоту нерукотворного мира, проникся мыслью о том, что, видимо, человек, не понимающий и не умеющий любить природу, теряет значительную часть того, что мы понимаем под словами
Удивительно, как красота, будучи эстетической категорией, напрямую включена в этическое поле личности. Опыт жизни «на небесах» показал, что красота выступает буфером против последствий стресса, придавая воле чувствительный импульс радости и наслаждения, уравновешивает духовное состояние.
Психология духа профессионала несет в себе нравственно-созидательный потенциал собственного достоинства личности. Становится почти очевидным, что единение материального и идеального бытия реализуется в значимости и смысле отбираемых ценности. Единицей поведения выступает познавательная проба, когда природа «выходит познающим у себя из себя» (П. Флоренский). Надо полагать, что приобретение и освоение свободы духа кристаллизируют способности к схватыванию значимости смыслов в индивидуальном сознании. Духовное сознание формирует более емкий дифференциал событий и явлений, позволяющий предугадывать опасность и порождать инсайтную предуготовленность к действиям. Именно образы эвристического предвидения, обеспечивая переход с предметной информационной среды на абстрактный уровень анализа, рождал спасительное озарение. И ведает этим всем духовная составляющая сознания. Особая ценность исследований поведения человека в управляемом натурном эксперименте при моделировании отказов техники в полете позволила выявить феномен природного высвечивания способности выхода за пределы психофизиологических возможностей, самая главное – как человечность просветляет природное. Базовое свойство надежности в жизнестойкости, в смыслообразующей стойкости настроений, в свободе. Кажущееся безмолвие неба, покидающее тебя в опасной ситуации, на самом деле вызывает к жизни весь мир рефлективного сознания, именно в нем вызревает духовная самость человека. Это проявляется в переживаниях страха, но не в виде инстинктивного испуга, а как социального продукта живой этики. Страх перед реальной угрозой целенаправленнее мобилизует психические резервы. В данном контексте имею в виду энергетику нравственных императивов как сущее в человеке. В рефлективном сознании «варится» сжатая пружина самосознания стыда, бессилия, будоражащий душу камертон вопроса: чего ты стоишь?
В этой связи лишь замечу: авиационная практика 1994 по 2001 г. показала, что в случае подмены цели полета, выхолощенной прагматикой обогащения, возникает угроза жизни всем. Достаточно сказать, что на чартерных рейсах произошло за это время более 30 катастроф! И причина – в извращенном сознании образа мира профессионала. Отсюда проецирую и на себя нашу ответственность за необразованность «полусильных мира сего», взявшихся управлять людьми авиации. Земными мерками наживы и ценности выгоды обеспечить безопасность жизни в полете недостижимо. Эту простую мысль горько выразил заслуженный штурман СССР Герой России Л. Попов:
«Чего же остается ждать от сегодняшнего целенаправленного разрушения авиации халифами на час под лживыми знаменами коммерции – только мертвых деревьев да дикого поля».
Научная авиационно-космическая психология достаточно наработала, чтобы императивно утверждать: человек летающий отобран Природой, пробужден Духом социально быть созидательным. Он обречен Небом, любовью к полетам и обручен с ними.
Закончу небольшим экскурсом в психологическую сущность аварийных ситуаций. То, что я скажу, вы не найдете в РЛЭ. Ибо РЛЭ – это колея, добротная, проверенная, но адресующаяся к юридической ответственности. А в летной жизни нерукотворный мир часто выбрасывает тебя из колеи, и тут-то требуются другие знания. Очень кратко приведу общий смысл своего опыта участия в моделировании в полете отказов техники. И еще одна особенность: потребуется не переключать внимание, а параллельно использовать рефлекторные реакции по управлению летательным аппаратом и прогнозировать оперативным мышлением способы минимизации последствий нарушения режима, к примеру, захода на посадку. Это принципиально новое качество, и оно шире, глубже навыков, ибо связано не с рефлексами, а с мышлением. Эта проблема требует отдельного изучения. Сегодня же я ставил задачу чуть-чуть расширить представления о CRM, ибо, прежде чем пилот-инструктор научится управлять людьми, он должен научиться управлять собой. А для этого надо познать законы психической организации поведения человека в системе «человек – человек», «человек – летательный аппарат – среда обитания».