– А сил хватит? – живо заинтересовался маркграф.

– Вот и проверим.

– Ладно, начинай, – разрешил Редиш с явной неохотой. – Только потом сразу бегом, поняла? Не оборачивайся, в ступор не впадай и постарайся найти укрытие.

– Это я уже слышала, – проворчала Леора, прикрывая глаза, – пять раз.

В принципе, для эмпата не существует разницы, стена между ним и объектом или воздух. Эмоции не звуки, они только на расстоянии гаснут. Но всё же «прочитать» человека гораздо проще, когда видишь его. А когда даже не знаешь, есть ли он, человек этот, вообще и где – задачка становиться трудновыполнимой. Всё равно, что искать угол в большой комнате со связанными руками и зажмурившись. Можно, конечно, разбежаться и лбом «пощупать», но не хочется.

От свечения Редиша Недил шарахнулась, как Левый от молитвы, едва из транса не выпав. Хотя очень хотелось не отшатываться, а, наоборот, завернуться, как кошка в одеяло. Кататься, купаясь в золотисто-солнечном, тёплом, сладком, нежится и подставлять под ласку то пузо, то ушко. Ловя лапами солнечные зайчики заботы, блескучую россыпь умильной, едва не отцовской, нежности, тереться об ярко-алое, острое, как пика, хоть и тусклое сейчас желание.

Вот ведь человек! Какой волей надо обладать, чтоб всё это сдерживать? Ведь раньше она даже тени, даже случайно ничего подобного не улавливала? Хотя, может и не улавливала потому, что эмпат из неё так себе?

Дальше, дальше…

– Рядом один, – собственный голос Недил слышала издалека и страшно заторможенным. – Нет, двое. Им страшно. Встревожены.

– Чем?

Редиш, кажется, говорил ещё медленнее, почти шмелём гудел.

– Не знаю. Нет, они не знают. Не понимают. Ждут.

– Ещё кто-нибудь?

– Да. Много.

– Сколько?

– Не могу, не знаю. Они ещё дальше, но в другую сторону. Им тоже страшно, но по-другому. Тоже ждут, но другого. Больно…

– Тебе?

– Нет. Им.

– Это те, кого со мной взяли. Всё, хватит. Леора!

Резко выдранная из ярко-разноцветного мира Недил пошатнулась, вслепую нашаривая опору. И нашла – её удержали, поддержали. Виски прошило огненным копьём так, что к горлу подкатил душно-кислый ком тошноты, а под закрытыми веками замерцали зеленоватые кольца.