Мэри Браун скрылась за углом школы. Я еще раз оглянулась на Бобби, который наклонился над шахматной доской — вплотную к Мими Бюшам. Ее руки он накрыл своими ладонями.

— Салли! — громко прошептала Тру.

Я оглянулась на нее, и сестра выставила два больших пальца.

Я тоже выставила пальцы и поспешила за Мэри Браун. Бедное мое сердечко. Оно даже не столько билось в груди, сколько прыгало как бешеный зверь. За углом было довольно темно, потому что там нет фонарей, не считая моргающей лампочки над дверью будки. Пока мои глаза привыкали к темноте, я прижала лицо к кирпичной стене школы, надеясь, что та окажется прохладной, да только не вышло: стена была теплой и пахла как раскаленный асфальт.

— Мэри Браун! — позвала я.

Та громко зашептала в ответ откуда-то слева, из-за дерева:

— Пошли, времени у нас почти в обрез. Уже восьмой иннинг. — Она подбежала к двери будки и поманила меня к себе.

Внутри горел свет. Лучик пробивался из щели и лежал на траве как длинный осколок стекла. Мэри Браун показала на дверь. Наш план состоял в том, что мне придется тянуть дверь изо всех сил, чтобы открыть пошире, потому что я сильная из-за работы в саду. Я покрепче ухватилась за край двери и потянула. Мэри Браун встала боком, просунула правую ногу внутрь и понемногу втянула почти всю себя целиком, но вдруг прошептала:

— Еще! Еще тяни. Голова не лезет.

Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и напрягла все силы, приговаривая, что я смогу, я справлюсь… И тогда меня объявят Королевой Площадки. Я тянула, и тянула, и тянула, и это, похоже, сработало, потому что, когда я опять открыла глаза, Мэри Браун сказала:

— Так и знала, что худоба когда-нибудь пригодится. — И просочилась в щель.

Ни один другой человек на Земле не сумел бы.

Я прислушалась, но не услыхала ничего опасного. Голоса Тру слышно не было. Приникнув к щелке, я следила за Мэри Браун: вот она прошла мимо большой коробки с красными мячами и мимо связок бит с перчатками. Двинулась сразу к длинному деревянному верстаку, где чинили все то, что ломалось на детской площадке, и где, по ее словам, Бобби открывал тот пакет. Мэри Браун осмотрела шкафчик, заглянула за лопаты. Стащила крышку с зеленого железного бака, в котором лежали банки с краской. Повернулась ко мне, подняла тощие плечи до самых ушей и опустила. Пакета нигде не было видно. Может, Бобби сообразил, что она подглядывала, и успел избавиться от него? Или, может, на этот раз Мэри Браун действительно соврала?

Я просунула руку в щель двери и ткнула в угол, где она еще не смотрела:

— А там?

Мэри Браун шагнула туда, подобрала что-то. Всего-навсего старая ржавая цепь от качелей. Она обернулась ко мне и скроила гримасу: дескать, а теперь что? Я показала на коробку с красными мячами. Перед глазами вдруг возникла картинка: Бобби подбрасывает на ладони мячик, любимая его привычка.

— Поройся поглубже.

С бейсбольной площадки донесся гул голосов. Два, четыре, восемь — мы похлопать просим! Игра окончена. Площадка закрывалась. В любую минуту Бобби явится, чтобы выключить прожекторы над площадкой.

— Скорей! — прошипела я.

Мэри Браун чуть ли не с головой зарылась в бак с мячами и вдруг вскинула руку. А в руке зажат пакет! С улыбкой до ушей Мэри Браун шагнула к двери. И тут кто-то тихо присвистнул у меня за спиной.