– Ладненько, Кирилл Афанасьевич, – высунулась из двери белобрысая голова в больших очках.

– Сергей, мать твою, сто раз говорил, как надо отвечать старшему по званию, – улыбнулся в усы комдив, – не переделаешь, сын сестры моей старшей. Вот, мучаюсь с ним.

– Есть! Есть когда будете?

Событие второе

Едет наркоман в автобусе зимой и стоит возле открытого окна.

Тут бабуля ему и говорит:

– Молодой человек, закройте, пожалуйста, окно, на улице ведь холодно!

– Ты что думаешь, бабка, если я закрою, то там теплей станет?!

Конструктор Борис Иванович Шавырин – начальник КБ на заводе «Красный Октябрь» в Харькове приехал в Спасск-Дальний уже второй раз. Около года назад он был вызван почему-то в обычный военкомат и военком Харькова – пожилой мужчина с сабельным шрамом на лице и седыми почти будёновскими усами дал ему расписаться в предписании срочно выехать в Хабаровск.

– Меня что в армию забирают? – не понял оружейник.

– Та, ни, трошки покатаетесь по стране, отдохнёте. Горылочки в поезд не забудьте припасти, долгонько ехать. Злякались? – хохотнул будёновец.

– А там что? В Хабаровске? – не поддержал веселья молодой человек.

– А там найдёте штаб командарма Блюхера Василия Константиновича. Он вас ждёт. – На чистейшем русском и совершенно серьёзно закончил разговор военком. – Поторопитесь.

Да, «горылочку» зря не взял, поездка с двумя пересадками продлилась десять дней. Чего только не передумал Борис Иванович за это время. Выспался так точно на пять лет вперёд. А ещё напился несладкого и некрепкого чая. Ну, и поиздержался, так-то и не интересовался, откуда дома продукты берутся, его дело отдать жене карточки и зарплату, а там её женские проблемы. А тут приходилось два раза в день ходить в вагон ресторан, а на крупных станциях, где паровоз стоял подолгу, запасаясь углём и доливая воду, конструктор ходил в вокзальный буфет. Кормили невкусно и дорого. Прикидывая, уже подъезжая к Хабаровску, сколько денег он истратил на дорогу, Шавырин вдруг чётко осознал, что назад придётся ехать на одном хлебе и воде. Тех пятисот рублей, что он взял с собой, практически не осталось. Это хорошо ещё, что у него было предписание воинское и билеты выдавали бесплатно, а так бы вообще до того Хабаровска не доехал. Ну, а если и доехал, то назад бы уже не выбрался.

В небольшом двухэтажном кирпичном здании, куда его отвёз извозчик, оказалось, что всё ещё хуже. Хабаровск только перевалочная база и надо ехать на поезде дальше, почти до самого Владивостока. Блюхер встретил, хлопнул по плечу и отправил дальше. А нет, опять напоил пусть сладким, но невкусным чаем. Городок назывался Спасск-Дальний, а станция, где его обещали встретить, имела другое почему-то название – Евгеньевка. Стояла зима 1934 года. Самое начало. Не зимы – года. Был январь. За окном подъезжающего к этой проклятой Евгеньевке поезда бушевала метель. Густой снег, холодный ветер и температура далеко за минус десять, которые показывал градусник на вокзале в Хабаровске.

– Ну, и кто в такую погоду может меня здесь встретить? – предчувствуя долгое сидение в холодном прокуренном вокзале, проговорил еле слышно конструктор себе под нос, кутаясь в шарф на рыбьем меху.

И неожиданно был услышан. Не иначе кто на небесах за Шавыриным присматривал.

– Товарищ Шавырин? – подошёл к нему красноармеец в большущем белом тулупе. Точно такой же держал под мышкой левой руки.

– Да. Вы меня встречаете? – обрадовался инженер.