Тори знала слова этой песни с детства. Она хотела запеть, но от волнения у нее сжалось горло.

И только в самом конце она смогла прошептать конец припева: «Храбрая Шотландия, родина моя».

— Или мои глаза обманывают меня, или я действительно видела, как Виктория танцевала с официантом, — сказала Беатрис Ван Аллен своей компаньонке. В голосе ее звучало неприкрытое осуждение.

— Он не официант, — быстро ответила Лола Олбрайт, гордая своей осведомленностью. Обе женщины полюбовались фейерверком, послушали волынщика и теперь возвращались в дом.

Беатрис Ван Аллен остановилась и бросила на подругу скептический взгляд:

— Откуда тебе известно, что он не официант?

— Из первоисточника, — с радостью сообщила Лола.

Элис Фрэйзер, следовавшая за ними на некотором расстоянии, удовлетворенно кивнула. Она старалась не упустить ни одного слова, дабы быть уверенной, что мисс Олбрайт не распространяет ложной информации.

Миссис Ван Аллен тоже вся обратилась в слух.

— И что же вам известно из этого первоисточника? Лола понизила голос до таинственного шепота и объявила:

— Он ее кузен.

Стареющая вдова поднесла руку к уху и довольно громко переспросила:

— Кто он ей?

— Кузен, — почти прокричала Лола.

Беатрис вздернула подбородок и фыркнула так, как это умела делать только она, выразив этим звуком все свое презрение и возмущение.

— Это не мешает ему быть официантом.

— Говорю вам, он не официант. — Лола Олбрайт начинала терять терпение. Она раздраженно захлопнула веер и засунула его в бальную сумочку. — Он пэр.

— Так вы говорите: «груша» 6?

— Да не груша, Беатрис. — Лола страдальчески вздохнула. — Этот человек — пэр. Пэр ее величества.

— Какого величества?