– Не умничай, Сергач! Скажи лучше: думаешь, напрасно теряем время на Еритницу?

– Для очистки совести вроде как нелишне прокатиться, но, ежели откровенно, думаю – пустышку тянем.

– Сергач, в поселке Крайний ты спрашивал об Андрее у мента?

– В завуалированной форме.

– Виктор, ты предъявлял ему удостоверение телевизионщика?

– Да.

– Менты из села Мальцевка связывались с коллегами из Столбовки по поводу исчезновения Андрея, а, как думаешь, с мусорком из поселка Крайний они контактировали?

– Совсем не обязательно... – Сергач замолчал, секунду подумал и шлепнул себя ладошкой по лбу. – Дошло, Федя. До меня дошло! Вить, просек, к чему клонит наш старший товарищ? Нет? Мент Коля должен знать о пропавшем без вести человеке с телевидения, но прикидывается, что ни ухом ни рылом. Пускай не запрос из Мальцевки, а хотя бы СЛУХИ об исчезновении Андрея обязательно должны были долететь до Крайнего: не каждый день в здешней глухомани пропадают «москали из телевизора».

– Федор Василич! Игнат Кириллыч! Тогда, выходит, мать их, и дед Кузьма с бабкой Капитолиной могли соврать, что не видали Андрея!

– Федор, я вспомнил: урки говорили тебе, что деревенские из Еритницы ладят с ментами. Да?

– Говорили, было дело. Правильно вспомнил, Сергач. Правильно подозреваешь хуторян, Виктор. Так что, господа интеллигенция, не такую уж мы и «пустышку тянем». Сохраняйте, господа, бдительность. Это приказ.

Все время ехали под горку (а тут еще и ложбинка – быстрый, крутой спуск, пологий, долгий-долгий подъем) и, перевалив словно бы через край кратера, увидели Еритницу.

Сомкнулись вдали лесистые грани «еритницкого треугольника», дыхнули паром квадраты обработанных полей и прямоугольники исполосованных грядками огородов. На фоне темного с зелеными пятнышками занавеса лесов хорошо видны обихоженные домики, чистые дворы, ладные сарайчики, складные баньки. Торчит похожий на абстрактную скульптуру деревянный «журавль» над срубом колодца. Плавают в пруду за околицей... издали не разглядеть, кажется – гуси.

Однако все вышеперечисленное видишь позднее, перво-наперво в глаза бросается двухэтажный домина, чуть смещенный от центра деревни к дальнему лесу.

Выдающееся строение, честное слово! Дворец, да и только. Крыша из чего-то идеально гладкого, металлического. Крыльцо из белого кирпича, стены из красного. Застекленная веранда. Вокруг, отступив от домины энное количество метров, каменная стена. За стеной у дома, у левого крыла, сад. Самый настоящий сад, а вовсе не скопище плодоносящих деревьев. А у правого крыла множество хозяйственных построек – гараж, сарайчики и т. д. и т. п.

«Теперь понятно, почему бандиты и уголовники положили глаз на Еритницу, – подумал Игнат. – Точнее, на сей особняк ценою...»

Сергач не был силен в оценке недвижимости. Особенно провинциальной. Конечно же, в подмосковных зонах новой русской застройки сей «дворец» с садом не выглядел бы столь помпезно, однако, ежели сравнивать с лучшими домами той же Мальцевки, – шикарное строение.

– Почему же, блин горелый, никто из встречных-поперечных не рассказал нам об этаком чуде деревенского зодчества?

В ответ – молчание. Фокин разинул рот. Федор стиснул зубы.

Выстиранный и отглаженный Капитолиной Никаноровной пиджак заметно морщил. Игнат проверил, все ли пиджачные пуговицы застегнуты, поправил воротничок рубашки. Куда подевался галстук?.. Игнат забыл, куда его сунул. Потерялся, и фиг с ним! Вон, Фокин оправляет стильную «селедку» на шее – одного галстука на троих вполне достаточно для общей солидарности.