До того как подарить потенциальному родственнику «мерс», Игнат вложил в его ремонт аж полторы тысячи зеленых, но денег не жалко. Влюбленные не только часов не наблюдают, они еще и деньгам не знают счета. На последние Игнат купил суженой колечко с бриллиантиком. Шел мимо ювелирного, увидел кольцо в витрине и играючи выложил за него... Нет, лучше не вспоминать сколько, лучше вспомнить, как лучились ее зеленые глаза, когда она надевала кольцо на палец.
Игнат протер глаза кулаками, проморгался. Будильник он вчера не заводил, решил отоспаться, и нате вам – проснулся без пятнадцати восемь. А лег? Кажется, около трех. Долго боролся с бессонницей, ворочался, улыбался в темноте, как полный идиот. Впрочем, почему «как»? Все влюбленные немножко идиоты, у каждого наблюдается некоторое помутнение рассудка. Разве может у взрослого, тридцатишестилетнего мужчины, находящегося в здравом уме, возникнуть желание в начале четвертого ночи... или уже утра?.. Неважно! Разве может у нормального, трезвого мужчины возникнуть непреодолимое желание в три с минутами позвонить девушке, с которой закончил разговаривать полчаса назад? А начал еще до полуночи. И, главное, о чем говорили-то? Ни о чем! О пустяках, с точки зрения здравомыслящей особи хомо сапиенс. Просто хотелось слушать и слушать ее голос, улавливать ее дыхание, радоваться ее смеху – вот и все. Спать одному в холостяцкой постели совершенно не хотелось, ни капельки.
Кто бы знал, чего стоило Игнату пересилить себя и не снять с базы трубку радиотелефона! Кто бы объяснил, как ему удалось в конце концов уснуть! И снилось ему, что он все ж таки ей позвонил, и она шепнула: «приезжай», и он сорвался, помчался к ней через весь город, осчастливив безумными чаевыми удачливого ночного извозчика. Ему снился сон реалистический и фантастический одновременно, поскольку не было больше денег на безумные чаевые у безумно влюбленного, и мчаться к ней сквозь ночь не имело смысла: у нее дома родители, а будущие тесть с тещей хоть и милые люди, но придерживаются строгих правил и не приветствуют добрачных половых отношений. Вчера, к примеру, ее «старики» весьма настойчиво, правда, очень и очень деликатно, выпроводили жениха ровнехонько в двадцать два ноль-ноль. Вчера он еле-еле уговорил себя не звонить ей с мобильника, а как вошел, так сразу побежал к домашнему телефону, и болтали они, покуда аккумулятор радиотрубки не потребовал подзарядки.
Игнат слез с кровати, потянулся к телефонной трубке. Нет, рано. Пускай она еще немножко поспит. Он наберет ее номер в девять, ровно в девять он скажет ей: «С добрым утром» или еще какую-нибудь банальность. Или пошутит неловко, но она все равно будет смеяться...
Особенно сильный порыв ветра скрутил паруса-занавески, и они стали похожи на некое подобие корабельных канатов. Поежившись, Игнат встал, подошел к окну, закрывая форточку, задел брюки на подоконнике. Благородного кроя штаны грузно упали на пол.
Сколько себя помнил, Игнат всегда следил за одеждой, постоянно вешал пиджак на плечики, заботился, чтобы брюки сохранили педантичную «стрелку». Исключения, конечно, случались, но крайне редко и обязательно, что называется, «по уважительной причине», например «по состоянию здоровья». Вчера он разговаривал с невестой, прижав телефонную трубку плечом к уху, и параллельно раздевался. Вчера, точнее за сорок минут до наступления сегодня, он небрежно бросил пиджак и брюки на подоконник. Пожалуй, ночной вандализм в обращении с костюмом – дорогим, сшитым на заказ – тоже позволительно списать на «состояние здоровья», а именно: «душевного здоровья».
Из кармана упавших брюк вывалился расшитый бисером мешочек, из мешочка выкатилась костяшка, помеченная одним из двадцати четырех рунических символов. Игнат сразу же позабыл о брюках, которые почти что рефлекторно собирался поднять и повесить, как надо и куда надо, забыл о смятом благородном пиджаке, присел на корточки рядом с выпавшей руной, разглядел на маленьком прямоугольнике из кости мамонта аккуратно вырезанный знак в виде палочки с косой перекладиной, и блаженная, идиотская улыбка исчезла с его заспанного лица.
Выпала руна «Наутиз», тяжелая руна Судьбы и Рока. Выпавшая руна сулила нужду и трудности.
Суеверным человеком Игнат никогда не был, хотя по роду своей деятельности вроде бы и обязан был быть именно таковым. Он зарабатывал деньги, прорицая по рунам, но никогда не пытался с помощью рунических символов предугадать собственную судьбу. Он вообще не верил в Судьбу с большой буквы и тем более не верил во всякие там знамения и предзнаменования. Однако, когда, можно сказать, накануне свадьбы, будто в сказке, сама собой под ноги падает «Наутиз», это неприятно, черт побери...
Игнат подобрал тяжелую, в переносном смысле этого слова, руну, укомплектовал ею заветный мешочек, свой, так сказать, рабочий инструмент и, походя, швырнул его на телевизор. Игнат вышел из комнаты, оставив костюм пылиться возле окна. Подпорченное неприятной руной настроение Игнат попытался вылечить контрастным душем и плотным завтраком. Почти получилось. Вода смыла морщинки со лба, махровый халат подарил комфортное тепло, крепкий кофе взбодрил, горячие тосты заняли желудок полезным делом. Еще бы покурить, а?
На кухонном столе, на видном месте лежали распечатанная пачка «Мальборо» и мужественная зажигалка «Зиппо». Игнат обещал невесте бросить курить и вот уже вторую неделю воздерживался от никотина. Курительные принадлежности Игнат специально держал под рукой, дабы тренировать волю. Не раз и не два за истекшие четырнадцать дней без табака он доставал сигарету, нюхал белый мягкий цилиндрик, иногда покусывал фильтр, а то и зажигалкой чиркал, но не прикуривал. Любимая девушка категорически требовала, чтобы у их будущих детей был некурящий папа.
Вообразив карапуза с ее глазами и своим носом, Игнат снова улыбнулся прежней улыбкой патологически счастливого идиота. И как раз на циферблате кухонных ходиков, клевых – с двумя гирьками и картинкой «Утро в сосновом лесу», типа Шишкина, длинная с короткой стрелки встали перпендикулярно по отношению друг к другу. Девять часов, можно звонить любимой, ибо ее братишка и родители собирались до девяти отбыть на «садовый участок». Она ненавидит грядки и возню со стройматериалами, она осталась одна дома, и некому, кроме нее, снять трубку, такую же, кстати, как и у Игната, – с радиоантенкой.
«Нет бы родственникам невесты свалить «на дачу» вчера! Жаль, дом на участке еще не построен, в палатке пока ночевать холодновато», – подумал Игнат, запахнул плотнее халат, вернулся в комнату, схватил вожделенное переговорное устройство, торопясь, нажал клавишу повторного набора номера.
Редко, но случается: звонишь кому-то и нечаянно вклиниваешься в чужой разговор. Гораздо реже подключаешься к разговору абонента, которому позвонил. Этакая редкость приключилась сегодня с Игнатом: едва набрались семь цифр телефонного номера невесты, как он услышал ее голос:
– Познакомились шестого марта, через три дня он сделал мне предложение. Я тебе звонила, я пыталась с тобою...
Любимую перебил грубый мужской баритон:
– Я уезжал в командировку. Вернулся вчера, гулял с собакой до часа ночи, пытался до тебя дозвониться и с сотового, и с каждого встречного таксофона...
Игнат тихонечко усмехнулся. Неизвестный приятель без пяти минут супруги вдоволь наслушался минувшей ночью коротких гудков. И тон, наверное, именно поэтому у него столь жесткий, а она вроде бы как оправдывается, дуреха.
Игнат решил было вмешаться в чужой... да нет, не в чужой, а, скорее, в разговор близкого человека с неизвестным, пока, мужиком, в разговор второй половинки себя с другом, с ее другом и, значит, в скором времени и его, Игната, товарищем. Контуженный счастьем жених не подумал, почему это вдруг дружок невесты пытался ей дозвониться в час ночи и с улицы, не обратил внимания на эту подозрительную странность. Игнат раскрыл было рот, собираясь произнести нечто юморное, вроде: «Вашу беседу записывает ФСБ. У нас кончилась магнитофонная пленка. Будьте любезны, прервитесь, пока мы не поменяем кассету». Игнат набрал побольше воздуха, настроился на шутку, сосредоточился, чтобы не рассмеяться на полуслове, и тут в ухе у него всхлипнуло:
– Ради бога, не вешай трубку! Я вынуждена выйти за него замуж! Я беременна! От тебя, придурок!