– Представляю. У меня было все то же самое, но без биографа и с картинами Кто и как был убит?

– Володька мне говорил, что какие-то Елена и Максим. Елена – Краснова, а Максим – поляк. Их убили, отрубив головы топором и подвесив их за руки на люстру в холле.

– Аааа, вот почему была такая огромная лужа крови!

– Ну, да.

– И ты не знаешь, откуда у них картины и подвеска?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Ладно. Поздно уже. Я пойду домой. Поедешь ко мне?

– Зачем?

– Ну, чаю попьем. Поговорим. Когда мы в последний раз говорили по душам?

– Очень давно.

– Ну, вот, видишь? Поехали.

Он встал. Она тоже встала.

– А от меня Рая ушла.

Она выдохнула.

– Ну, вот, видишь?! Поговорим про уход Раи.

Они сели в свои машины и поехали к Варваре. Говорили они до трех часов ночи. Чаем там, естественно, не ограничилось. Они пили итальянский коньяк. Но благодаря отметке на бутылке, остались трезвыми.

ВЛАДИМИР

Владимир дико волновался, ведь сейчас он в первый раз будет отчитываться перед начальником. Страх стал набирать обороты, когда молодой следователь Поляков понял, что рассказать-то ему и нечего. Он метался из стороны в сторону перед дверями кабинета Говорова, пытаясь придумать хоть что-то. Хоть какой-то факт, которого хватит, чтобы Илья Григорьевич от него отстал.

Но вскоре Говоров сам вышел из кабинета, хмурясь, посмотрел на Владимира Сергеевича и пригласил его в свой кабинет. Поляков входил туда как на казнь. Хотя, сейчас, и будет казнь.

Илья Григорьевич Говоров славится своей справедливостью. Он хвалит, когда дело раскрыто, ругает, когда у тебя ничего нет. Может даже уволить. Хоть бы он сейчас его не уволил.