— Д-да, — ответил упакованный в меховые воротники, бархат и с толстенными цепями поверх одежды, очень потный мужичок. Сидел он на ближнем краю стола. Ну нет тут дорогих машин, приходится таскать все самое дорогое прямо на себе. Дикари. Этот явно моложе других — остальные, несмотря на теплый климат, в своих носимых ламборджини не потели. Что хуже, остальные промолчали. Я подождал секунд пять, но никто ему не поддакнул. Впрочем, это уже не важно — весьма условное “да” на назначение Дйева мной было получено. Все равно оно будет очень скоро оспорено, так что за особой весомостью я не гнался.
Я скрылся за дверью и быстрым шагом двинулся назад. За мной в кильватер пристроился Сперат — его оттерли у входа в зал Городского Совета и он явно нервничал. Но сейчас успокоился.
— Вы быстро, — осторожно сказал он. Видимо, ему было безумно интересно, что там произошло. Тем более, что даже удаляясь от дверей зала, мы слышали нарастающий радостный гул. Члены Городского Совета явно веселились, смакуя мою идиотскую выходку, которая буквально лишала меня инструментов влияния в городе. Я слышал сдавленные смешки, а потом уже и просто издевательский хохот.
Я тоже улыбнулся. Мне не нужны были союзники в городе. Я все равно не смог бы отличить их от подлецов, которые меня предадут при первой же возможности — печальное лицо сестры на секунду встало перед глазами.
Нет. Мне были нужны враги. С врагом все становится куда проще. Для меня. Ведь начинается игра в которой я, похоже, восходящая звезда. Называется “умри последним”.
К тому же, легко плести интриги сдержанно, когда есть общий могучий враг. Посмотрим, что станет с Караэном, когда Змей выползет из его прогнившего нутра и отправится прочь. Я даю этим идиотам год до того, как они начнут резать друг друга.
Однажды, в моем мире, французы так ненавидели аристократов, что подняли восстание, превратившееся в революцию. Революция, это когда меняется строй. Они убили всех своих аристократов и начали войну со всеми соседними. А лучшие люди Франции были избраны во власть и стали строить лучшее будущее для всех французов. Это была хорошая попытка — революционный девиз "Свобода, равенство, братство" — до сих пор на слуху.
Вот только, всего через двенадцать лет, устав от воровства и некомпетентности, французы радостно приветствовали коронацию нового монарха. Правда, Наполеон стал Императором — быть королем для него было слишком мелко.
Я намеревался пройти по следам великих. Уйти и подождать, пока все не рухнет. А потом подождать еще немного. А потом вернуться, ведя за собой верных и видя лица горожан, полные надежды. И тогда я выжгу каждую гниду, которая может хотя бы подумать против меня. И стану именно таким владыкой Караэна, к каким я привык в своем мире.
Неограниченным и единовластным правителем.
А после этого уже и о прогрессорстве можно подумать. Надо всерьез местных Королёвых и Мичуриных напрячь. Я хочу магическую Бентли. Коняшки, они, конечно, существа милые. Умные. Красивые даже. И привязываешься к ним. Но неудобные. А как они воняют...
Начать надо с паровоза. За железными дорогами будущее... Если это резко сократит время оборота товаров и стоимость их доставки, то запустит нечто, похожее на промышленную революцию. И Караэн станет центром империи просто в силу естественных законов природы. Как Англия, когда-то. Конечно, будут проблемы. Если получится создать аналог паровозов, те же бурлаки окажутся "за бортом". И, возможно, фермеры — земля вокруг Караэна быстро станет слишком дорогой, ведь её будут застраивать заводами. А еду будет дешевле возить... Да из того же Королевства Фрей. А нужно ли нам это? Нет, продовольственная безопасность это как ремень безопасности в машине. Всегда мешает, ломается, одна морока. И только однажды может жизнь спасти. То есть должен быть в рабочем состоянии всегда. Значит, промышленные районы из долины выносим. А куда?
Путь до дома я провел в действительно важных размышлениях.
Глава 25. Уйти, чтобы вернуться
Путешествие по новому городу, вдоль старых стен, всегда событие. Не зря местные так тратятся на одежду. Интернетов нет, заводов тоже пока не изобрели. Люди либо заняты ремеслом во дворах, либо просто тусят на больших улицах. Поэтому каждое появление рыцарей в городе, это как парад на красной площади. Мальчишки запоминают гербы, лошадей, доспехи. Поэтому мы со Сператом и были, как говорится, "при параде". В доспехах, с оружием, лошади в дорогой упряжи. По пути горожане смотрели на меня с улыбками. Я с удивлением понял, что для меня одобрение города важно. Это тебе не безликий лайк в инстаграме. Каждое улыбающееся лицо грело душу. И наоборот. Если горожане вдруг станут хмурыми и неприветливыми, то настроение испортится гарантированно.
Улица Караэна, ведущая к ратуше, работала как аналог соцсети и постоянная обратная связь с власть имущими. Вот только городской совет уже давно передвигался по ней исключительно в закрытых паланкинах и с охраной. А что если запретить паланкины? Прямые запреты работают плохо. Надо всегда стимулировать в нужном месте, а не по рукам бить. Ввести налог на паланкины? Только подчеркнет их элитарность. Зайти с другой стороны, и разрешить паланкины для продажных женщин? Чтобы ассоциации были позорненькие.
Под мои размышления о законотворчестве, мы прибыли в поместье Итвис. Утопающий в зелени дом показался мне родным, а кланяющиеся слуги и вовсе заставили сердце тревожно забиться. Магн никогда особо не любил Караэн. Но вот поместье Итвис он... Не то что любил. Оно для него было вроде как Родина. Он чувствовал связь своей судьбы с судьбой семейного клана Итвис вообще и этого старого здания в частности. На эту связь накладывалось чувство долга перед предками и ответственность перед потомками. Мне надо будет найти время и провести беседы со своими родственниками, возможно получится их встряхнуть и поставить в единый фронт семьи. Раскол Итвис все сильнее ослабляет наш клан.
На "родине" я планировал задержаться минут на сорок — пока уложат еду и одеяла на заводных лошадей. Я же занялся раздачей ценных, руководящих и направляющих указаний. Указания предварительно были записаны моей собственной владетельной рукой и запечатаны в именные конверты. Запечатаны — значит запечатаны. Двадцать грамм коричневого воска и на нем оттиск Змея, пожирающего младенца. Массивная серебряная большая печать теперь всегда была в сумке Сперата. Это не для красоты, просто на уровне местных технологий подделать такую печать довольно трудно. Для наметанного взгляда даже крохотное отклонение в паре чешуйках воскового змея бросится в глаза.
Кроме функциональности, все же, это очень красиво смотрится. Не хуже письма из хогвартса, только бумага грубее. Я не ожидал что эти письма так же обрадуют адресатов, но рассчитывал, что они им помогут. Это же удобно, когда есть списочек дел. Меня этому еще мама научила. Когда в детстве в магазин со списком продуктов посылала и домашние дела на холодильнике писала. И проконтролировать, опять же, потом легче будет.
Конечно же, меня задержали. По моим ощущениям, как минимум, часа на два.