– Я прекрасно себя чувствую в любое время суток, – ответила я, чувствуя, как от страха голос немного дрожит. – Но с удовольствием приму ваше приглашение, ваше величество.

– Прекрасно, – кивнула Раванна и развернулась.

Эладда слегка усмехнулась, будто не сдержавшись, и поправила выбившийся локон жестом превосходства. Но не это привлекло мое внимание, а пальцы с потемневшими подушечками, словно на них попала краска. Коричневая краска.

Это она! Она испортила платье Яниры. Но почему именно её платье? За что?

– Стойте! – окликнула я раньше, чем успела сообразить.

Ох, зря, зря я все это затеяла! Что я могу сделать? Что я могу сказать? Разве имею я право бросаться обвинениями в адрес первой фрейлины её величества? Да и будет ли от этого толк? Наверняка все это затевалось с молчаливого разрешения Раванны.

Демоницы развернулись ко мне, вцепившись в меня настороженными взглядами. Так смотрят на добычу, которая смеет трепыхаться перед смертью. И я как никогда остро почувствовала сейчас разницу между нами.

Раванна – хищница, а я – трепетная лань, слишком легкая добыча.

– Ах, мой милипусичек! – внезапно раздался громкий голос и следом за ним последовал визг и грохот.

Все одновременно устремили свои взгляды к центру зала и тут же подняли их наверх. Бедный привязанный к Доброньере пес раскачивался на зачарованных светильниках, поймав один из них ртом.

– Отпусти бяку, мой хороший! Отпусти бяку!

Я прищурилась, чтобы лучше видеть происходящее, и заметила над самым потолком едва проступающий силуэт хранителя Туманного. Он широко осклабился и провел ноготками по воздуху. В этот же момент пес, зарычав, упал вниз и проглотил светильник. Светильник-то магический со сгустками энергии, поэтому бедный пес стал напоминать собаку Баскервиллей, то есть светиться так же. Заскулив лишь на секунду, он поднялся на ноги и начал рычать. Кажется, его врага – Владимура – никто кроме меня не видел. Хотя нет, не только я была свидетельницей полной картины, но и Диаронд, который смотрел с нехорошим прищуром на зарвавшегося хранителя – ему я мысленно подбирала венки на поминальную церемонию.

– Ой милипусик мой! Ко мне! Идем ко мне!

– Эти псы, – поморщилась Эладда, и в этот момент пес бросился в нашу сторону.

Все потому, что Владимур тоже побежал к нам. Он кинулся к Раванне, обвив её шею пушистым хвостом, и пес Доброньеры, к слову сказать, тоже захотел к её шее… вцепиться острыми как бритва зубами.

Демоница завизжала, Доброньера бросилась к нам, попутно сыпя обвинениями в императрицу – мол, от неё пахнет кошатиной. А я, воспользовавшись заминкой, бочком вышла из залы.

Фух, выбралась! Рядом материализовался Владимур.

– Благода-а-арить бу-у-удешь? – спросил он, с любовью разглядывая когти на правой лапе. – Благода-а-арности лучше мя-я-ясом со сли-и-ивками отдавать.

– Разве ты сам не можешь взять все, что тебе полагается, на кухне?

– Не-е-ет, мы, хранители, питаемся не так, как обычные звери. Нам нужна энергия. Вот ты от чистого сердца приготовь мне мясо со сливками, а я его съем. Вкусную энергию, которую ты вызволишь при гото-о-овке, мяу.