— Но что ты предлагаешь делать?
— Я, брат мой любимый, уже всё продумала. Пусть будет суд — а там народ решит. На то будет его воля — не наша.
— Ты думаешь, если Ярушку признают ведьмой, нам от того толк будет? Люди сторониться начнут.
— Наоборот, все решат, что несчастья в нашей семье из-за ведьмы. И когда её не станет…
— Что говоришь ты, глупая? Я не дам её казнить!
— Я о тебе только думаю, брат мой единокровный. Все несчастья уйдут вместе с ней. И на Купаве женишься, и приданое останется, и стыдиться никого не придётся. Скажем, что Алеля тоже ведьмой была — вспомни, сколько сыновей у неё родилось мёртвыми. Только дочь выжила — потому что ведьмовскую силу унаследовала. А про нашу мать никто и мысли дурной не подумает.
— Не нравится мне то, что ты говоришь, — Анджей закрыл глаза, а сердце сжалось от стыда и ужаса. Было в словах Любашки зерно истины, но каким же горьким оно было — стало поперёк горла и мешало дышать.
— А ты про то не думай, — Любашка подошла сзади и обняла брата за талию, прижавшись щекой к спине, — поезжай в Залесье. Все само сложится…
Глава 13
Путь домой затянулся на целый день. Пока Юрей гонялся по лесу за белками, Ирвальд разобрался с торговцами, изловившими птицу с человеческим лицом и схоронившими её в небольшой клетке под кафтаном. Он не пожелал слушать их россказни о том, что за птицу им заплатила ведьма, и попросту срубил всем головы.
Были и раньше смельчаки, пытавшиеся вывезти диковинных зверей и птиц Межгорья, и всех их постигла та же участь. Владыки не терпели дерзости, считая, что лучшее лекарство от наглецов — срубленная голова. Но жадность людская не знала границ. Поэтому подлесок был усеян человеческими костями, изглоданными зверьём.
После расправы княжич задремал на маковом поле, а когда проснулся, в голове будто звенел колокол.
— Дьявол, маковица!
В отличие от других владык маковый морок действовал на него, пусть и не так сильно, как на других существ. Ирвальд знал, чьих рук это дело, но так и не собрался разобраться с маковицей. Он старался держаться стороной от ведьмы.
Поднявшись во весь рост, Ирвальд пошёл к лесу, пошатываясь, и добравшись до ручья, плюхнулся в него с головой. Сквозь журчание воды он услышал стук копыт ядокрыла.
— Нарезвился, плут? — смеясь, спросил он скакуна. Тот издал довольный крик и захлопал крыльями.
— Пора домой, — вылезая из ручья, сказал Ирвальд.
Наконец-то он прибудет домой, поплавает всласть в излюбленном пещерном озере, выспится в собственной постели. Небось, слуги его совсем заскучали и подустали от ворчливой Зельды, которая в отсутствие владыки не давала им спуску. Возможно, ей дозволялось больше, чем следовало, однако Зельда была надёжна, как скала. Она нянчила Ирвальда, пока Ольжанка плела свои сети вокруг старшего брата, оберегая его, как орлица. Сейчас княжич доверял ей управляться с делами замки и готовить ему пищу.
Как они будут делить власть с его будущей женой, Ирвальд не мог представить. Ему и не хотелось это представлять. Тем не менее, отец был непреклонен.
Верховный владыка требовал наследника, и долго тянуть не получится.