– Ерунда, как рассорились, так и помирились бы. Корнелий требовал, чтобы один из моих младших вернул якобы украденный артефакт. Какой, в Бездну, украденный!? Он сам его изготовил! И детям перед смертью оставил с запретом на продажу.
– Нет, та штука так и переходила из поколения в поколение.
– Именно. Он взял свое по праву! Что, тоже скажешь, что ту цацку следовало вернуть?!
Я покачал головой.
– Не торопишься, стало быть, – мгновенно перестал горячиться Джо, словно не он только что размахивал руками. Лицо мгновенно стало спокойное, без эмоций. – Хорошо. Корнелий был горяч, да… Мы с ним тогда крепко поругались. А через месяц он нажрался и позволил себя убить! Предки, небось, стонут от позора?
– Ещё бы! Вспоминать не хотят.
– Да… Прими мои соболезнования, Лаврентия была доброй девочкой. Не говоря уже о том, что, когда умирает мать, это всегда больно.
Кажется, он был искренен. После перерождения память возвращается к двоедушникам в возрасте четырех-пяти лет, они успевают побыть обычными детьми и привязываются к своим родителям, любят их. И теряют, каждый раз.
– Я послал письмо Ксантиппе, но она на него не ответила, – продолжал мастер. – Понимаю, что ты не хочешь обсуждать внутренние дела семьи, но мне нужно знать, к кому обращаться. Лотарь, уж прости за прямоту, бесполезен.
– Не то чтобы срочное, – поморщился Джо. – Один из наших был вынужден уехать из Ирландии, у него вышел конфликт с банши. Надо бы разобраться, из-за чего.
– Сам он ничего понять не может. И, похоже, не врет. Так что мне хотелось бы знать, что там произошло, чего от него хотели и вообще – мы снова воюем или нет.
Похоже, у меня наклевывается ещё одна работа. Чего-то подобного я ожидал – лорд Калм доступно объяснил, что Блэкуотеров ждут и на нас рассчитывают.