- Расскажи, - просто ответила она, тоже прямо глядя ему в глаза.

Кароль не ожидал такого ответа, он думал, что София смутится, разозлится или начнет, заигрывая, кокетничать, и он сможет уйти от неприятной темы, а получилось все наоборот. Казалось, панночка и не услышала последней фразы. Черные бусинки девичьих глаз все сверлили и сверлили его, он буквально чувствовал, как она прощупывает его изнутри.

- Хорошо, - смирился он. – Давай сядем, - широкая мужская ладонь похлопала по каменному выступу рядом с собой. Девушка послушно села. От нее действительно пахло мятой, душицей и еще какими-то полевыми травами - горячее лето среди унылой затяжной осени.

- Давным-давно, когда нас с тобой еще не было на свете, больше тридцати лет назад на смертное ложе лег умирать господарь Ладии Григорий – старый Рыгор, - Кароль говорил неспеша, нараспев, как сказитель на королевском пиру, - и не было у него ни сыновей, ни родных племянников, ни братьев. Великий род пресекался. Вот тогда король крулов, отец нынешнего Игнаца, и решил пойти на соседей войной. Он вторгся в Ладию, закипела сеча, многие лады бежали на тот берег.

- Мы не бежали, - с гордостью перебила его девушка.

- Всегда есть выбор. Мой отец – простой казачий хорунжий, знаешь, южные крулы - они чернявые и черноглазые, как ты.

- У меня голубые глаза, - хихикнула Софийка.

- Голубые? – Кароль заглянул ей в лицо. – Здесь темно, мне так почудилось… Так вот, он был веселым, отчаянно смелым, везде лез первым. При наступлении им попался обоз, а там много ладских баб и девок. Одна девица ему особенно приглянулась, красивая, одета по-простому, но гордячка. Пан Богумил, это мой отец, забрал девку себе.

- Как забрал? Снасильничал? – ахнула София.

- Может так уговорил, он у меня видным был, бабы сами льнули.

- И такое бывает? - наивность девчонки Кароля развеселила.

- Бывает, - промурлыкал он, чувствуя, как подкатывает желание, - в общем, доехали они до ближайшей церкви и повенчались.

- Так он все же порядочным оказался.

- Да. Несколько месяцев пани Надзея кочевала с мужем, война подходила к концу, лады выдохлись, Рыгор умер. Такие, как твоя родня, остались, принеся присягу новому господину, другие растеклись за рекой. Отец с матерью стали собираться на его родину, и тут кто-то из пленных узнал мою мать – бухнулся к ней в ноги с криком: «Господарька наша!», тут и другие пленные стали в песок на колени становиться. Отец мой, оказывается, на единственной дочери старого Рыгора Надзее женился.

- Ого, ты внук самого Рыгора?! - девушка выделила голосом «самого».

- Да, - совсем буднично ответил Кароль, для него это было обузой всей жизни, а не наградой.

«Теперь, при желании она легко сможет вычислить, кто я такой, да плевать!»

- А что потом? – напомнила София.

- Потом? Потом начался страшный скандал, король опасался, что оскорбленные лады опять восстанут. Моему отцу дали княжеский титул, замок, отобранный у одного из мятежных родственничков, у королей всегда полно мятежной родни. Вскоре я родился… недоношенным, раньше срока. Роды были тяжелыми, мать больше не смогла иметь детей, с единственного дитя сдувала пылинки, баловала, отец ругался… Они любили друг друга и меня. Когда мне исполнилось тринадцать, отец умер, а через год заболела и сошла в могилу мать, не смогла без него. Я остался один. Вот так один и живу.

- Один?